Капиталисты на пашне: забытые реформаторы русского сельского хозяйства

26 июня 1765 года в Санкт-Петербурге группа влиятельных сановников и ученых собралась, чтобы учредить первую в России научно-общественную организацию — Императорское Вольное экономическое общество (ВЭО). Его главной целью было распространение передовых агрономических знаний среди помещиков и содействие развитию сельского хозяйства.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Просвещение vs. крепостничество: зачем Екатерине II понадобилось ВЭО?

В XVIII веке Россия оставалась аграрной страной, где 90% населения было занято в сельском хозяйстве. Методы земледелия оставались архаичными: дворяне увеличивали доходы не за счет инноваций, а за счет расширения угодий и усиления эксплуатации крестьян.

Екатерина II, увлеченная идеями французских просветителей — Вольтера, Дидро, Монтескье,— хотела изменить ситуацию. Переписка с Вольтером и общение с Дидро убедили императрицу в необходимости научного подхода к управлению экономикой. Инициаторами создания ВЭО стали Григорий Орлов (фаворит Екатерины) и Роман Воронцов (видный государственный деятель). Они предложили организовать общество, которое будет распространять передовые методы земледелия, собирать статистику и даже обсуждать возможные реформы крепостного права.

Уже в первые годы Общество развернуло активную деятельность: стал выходить журнал «Труды Вольного экономического общества», где публиковались статьи о новых методах обработки земли, удобрениях и агротехнике. ВЭО собирало климатические и статистические данные по регионам России.

В 1766 году был объявлен первый в России открытый конкурс на лучший проект решения крестьянского вопроса.
На конкурс поступили десятки проектов, в том числе от иностранных авторов. Среди них был даже Вольтер, предложивший полную отмену крепостного права с передачей земли крестьянам.

Конечно, его проект сочли слишком радикальным. Победителем стал французский экономист Беарде де Лабей, который предлагал освободить крестьян, но оставить им небольшие наделы, а еще заставить их арендовать землю у помещиков, что сохранило бы доходность дворянских имений.

Более умеренный, но все же смелый проект представил юрист Алексей Поленов: он предлагал постепенно смягчать крепостное право, увеличивая крестьянские наделы. Его работу запретили к публикации — тема оказалась слишком острой. Сам факт обсуждения упомянутых проектов впервые поставил под сомнение незыблемость крепостничества.

Охтинская ферма: лаборатория прогресса

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

К середине XIX века ВЭО превратилось в крупный научный центр. В его структуре работали секции сельского хозяйства (изучение новых культур и методов земледелия), сельхозтехники (внедрение механизации) и статистики (анализ экономических данных).

В 1790 году ВЭО приобрело землю под Петербургом (ныне — район Охты), где создало экспериментальную ферму. Здесь проводились опыты по селекции новых сортов зерна (в частности, по внедрению более урожайных сортов пшеницы), впервые в России начали систематически применять навоз и известь, проводили испытания сельхозтехники. На ферму приезжали помещики, чтобы перенять передовые методы. Однако, как отмечали современники, большинство дворян относилось к этим новшествам скептически, предпочитая хозяйствовать по старинке, не особо вникая в суть новаторских методов.

В 1830–1840-х годах ВЭО активно пропагандировало механизацию сельского хозяйства. В России появились жатвенные машины, первые образцы которых закупались в Англии, молотилки и плуги улучшенной конструкции. Внедрение техники шло медленно. Крестьяне не доверяли новым машинам, считая их «бесовскими». Помещики экономили на закупках, предпочитая дешевый ручной труд, да и мастерских для ремонта техники не хватало. Лишь крупные помещики Юга России (особенно в черноземных губерниях) активно внедряли новшества, так как это сулило большие прибыли от экспорта зерна.

Прогрессивные помещики Юга: локомотивы аграрной модернизации

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В то время как большинство русских землевладельцев цеплялось за крепостнические порядки, на южных черноземах складывалась особая прослойка помещиков-новаторов, ставших настоящими агрономическими пионерами. На собственные средства они внедряли европейские технологии, превращая свои имения в экспериментальные полигоны сельскохозяйственного прогресса.

Феномен южных реформаторов объяснялся сочетанием экономических и природных факторов. Плодородные степи давали невиданные для России урожаи, но требовали грамотной обработки. Регион изначально развивался как экспортно-ориентированный — хлеб с юга через одесские и таганрогские порты конкурировал с американским зерном на европейских рынках. Особую роль играла специфика землевладения. На новых территориях не сложилось многовековых крепостнических традиций. Многие хозяйства изначально строились на вольнонаемном труде, что делало их более восприимчивыми к инновациям. Соседство с образцовыми хозяйствами немецких колонистов работало лучше любой пропаганды.

Среди аграрных «прогрессистов» выделялся граф Михаил Воронцов, генерал-губернатор Новороссии и наместник Бессарабии. В своих крымских имениях он радикально перестроил всю систему земледелия, заменив архаичное трехполье научно обоснованным севооборотом. Его эксперименты с разведением мериносных овец превратили шерсть в важную статью российского экспорта, а основанный им винодельческий завод в Массандре заложил основы крымского виноделия.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Интересна и фигура Ивана Барятинского, чье курское имение Марьино стало настоящей сельскохозяйственной лабораторией. Он одним из первых в России начал систематически применять минеральные удобрения, экспериментировал с дренажными системами и создал образцовое молочное хозяйство.

В его имении даже велись точные учетные книги, фиксировавшие все агротехнические операции и их результаты.

Экономическая эффективность таких имений была впечатляющей. По подсчетам современников, урожайность в передовых хозяйствах Юга в 1,5–2 раза превышала среднероссийские показатели. Распространению этих методов мешала инертность большинства помещиков. Даже на Юге прогрессивные землевладельцы составляли не более 10–15% от общего числа.

Как передовые помещики меняли лицо русской деревни

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В тени крепостнической России XIX века существовала особая категория помещиков — образованных, предприимчивых, стремившихся превратить свои имения в образцовые хозяйства европейского уровня. Их эксперименты часто опережали время, но упирались в стену непонимания —со стороны как крестьян, так и консервативных соседей-землевладельцев.

Ярким примером помещика-новатора был Дмитрий Полторацкий, владелец усадьбы Авчурино под Калугой. Кстати, он — родной дядя той самой Анны Керн, библиофил и владелец знаменитой готической библиотеки. По делам военной службы он объездил пол-Европы, изучая передовые методы земледелия.

Вернувшись, Полторацкий развернул в своем имении настоящую сельскохозяйственную революцию. Заменил устаревшее трехполье многопольным севооборотом. Выписал из Англии молотильные и веяльные машины. Открыл специальную школу, где крестьянские дети обучались новым методам обработки земли.

Его современник Дмитрий Шелехов, полковник в отставке в своем имении в Тверской губернии внедрял новое для России травосеяние. Шелехов разработал план перехода на многопольный севооборот и постепенно вводил в оборот кормовые травы, картофель и лен. На примере своего хозяйства он показывал, как травосеяние увеличивает плодородие почв. Он также разводил породистый скот, создавал экспериментальные хутора — прообраз будущих столыпинских отрубов.

Передовые помещики действовали как настоящие предприниматели. Машины и инвентарь выписывались из-за границы — от плугов системы «Сакка» до первых сеялок. В имениях появлялись собственные мастерские по ремонту техники, экспериментировали с культурами: подсолнечником, сахарной свеклой, табаком и даже виноградом (в черноземных губерниях). Главным открытием стала глубокая вспашка и систематическое удобрение полей — то, что сегодня кажется очевидным, тогда было революцией.

Сами крестьяне часто саботировали нововведения. Помещики жаловались, что те ломали машины, отказывались сеять картофель, воровали породистых животных. Некоторые землевладельцы пытались смягчить ситуацию. Генерал Александр Суворов (сын знаменитого полководца) перевел крестьян на денежный оброк, поощряя торговлю излишками. Другие строили каменные дома взамен ветхих изб, открывали школы. Но в целом реформы требовали двух вещей, которых не было в крепостной России: личной заинтересованности крестьян и капиталовложений.

Итог был предсказуем: к 1860 году большинство прогрессивных хозяйств разорилось или вернулось к традиционным методам. Но их опыт не пропал даром — именно он лег в основу столыпинских реформ, доказав, что русское село можно изменить.

Провал или прорыв? Историческое значение ВЭО

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Официально Вольное экономическое общество прекратило существование в 1919 году, хотя его реальная деятельность замерла еще в 1915-м. Споры о его эффективности продолжаются. С одной стороны, ВЭО собрало огромный массив данных по сельскому хозяйству, внедрило новые культуры (картофель, клевер), популяризировало агрономию. С другой, большинство помещиков игнорировали рекомендации общества, предпочитая экстенсивные методы хозяйства.

Главная заслуга ВЭО — не практические успехи, а интеллектуальный импульс. Оно впервые заставило русское дворянство задуматься о неэффективности крепостного права и необходимости модернизации.

Вольное экономическое общество стало уникальным явлением для России XVIII–XIX веков. Оно пыталось соединить просвещенческий идеализм с прагматикой аграрной экономики, но столкнулось с консерватизмом элит и незаинтересованностью большинства крестьян.

Анна Кашурина