О том, что законодательство — вещь чрезвычайно чувствительная к изменениям, Ъ неоднократно писал, однако иногда достаточно изменения пары слов и пары цифр в действующем законе, чтобы поставить на уши весь рынок. Всякий, кто имел дело с поправками к законопроектам, попадающими в Госдуму, знает: очень часто они имеют специфический, очень тонкий "запах". Читая текст, еще не понимаешь, почему тебе кажется, что именно в этом месте законопроекта добавление слов "и иные причины" или "в порядке, установленном уполномоченным органом" выглядит подозрительно, но от чувства избавиться не можешь.
Поправки к ст. 199.1 Уголовного кодекса, о которых Ъ писал 12 июня, выглядели именно так. Нет, в принципе инициатива депутатов Андрея Исаева и Петра Шелища ужесточить уголовное наказание работодателей за неуплату единого социального налога и подоходного налога не выглядела ничем удивительным. В конце концов, кампания по борьбе с "серыми" зарплатами в стране продолжается, и повышение предельного срока уголовного наказания за это с трех до шести лет может вызвать лишь пустое желание рассказать депутатам о том, какие воззрения есть у юристов на зависимость числа преступлений от жесткости статьи в УК. И то, что ужесточаются именно положения ст. 199.1, неудивительно: уплачивающий ЕСН и НДФЛ работодатель называется Налоговым кодексом "налоговый агент", а ст. 199.1 как раз налоговых агентов и карает. Но вот почему в электронную базу данных Госдумы попал сначала не сам документ, а лишь пояснительная записка к нему? И почему документ появился в базе лишь после звонков из СМИ законодателям? Непонятно. И для чего из формулировки ст. 199.1 пропали слова, требующие наличия у преступника, не исполняющего функции налогового агента, личной заинтересованности в неуплате налогов за сотрудника? В деталях логично, вместе — подозрительно. Благую цель Госдума обычно реализует громогласно, с пояснениями и интервью, а тут такая скромность и таинственность.
Постепенно консультации у юристов позволили выяснить, что может стоять за законопроектом в реальности. Реализация поправок прежде всего приведет к тому, что уход от уплаты налогов за третьих лиц, если поправки будут введены в действие, будет наказываться как преступление "тяжкое". Это следует из увеличения максимального срока наказания по ст. 199.1. А "тяжкие" преступления в России расследуются по более жестким правилам, нежели преступления "средней тяжести". К ним относится нарушение "смежной статьи" УК — 199-й, карающей уход от налогов. Слова о "личной заинтересованности", похоже, также не выпадают из новой редакции статьи просто так. Обвинить по ст. 199.1 теперь можно, не доказывая личной заинтересованности руководителя компании в утаивании ЕСН и НДФЛ, а просто по факту выплаты зарплаты "в конвертах". Мало того, весьма редко компания, выплачивающая "серые" зарплаты, чрезвычайно щепетильна в вопросах уплаты других налогов. Юристы упоминают тут термин "паровоз": следствие по подозрению в нарушении ст. 199.1 по правилам расследования "тяжких" преступлений будет сопровождаться поиском улик по преступлениям по ст. 199.
Она, собственно, и интересует следствие в первую очередь, а не "серые" зарплаты. Не знаю, имели ли это в виду разработчики законопроекта, но в итоге выясняется, что речь идет о предоставлении прокуратуре и ФНС средств для усиления "налогового террора". Ну так бы сразу и говорили.