Аналитическая фирма "Дубль-Д" и журнал "Искусство кино" начали серию ежемесячных опросов профессиональной кинематографической элиты. Для того чтобы избежать случайности и необоснованности в определении круга наиболее авторитетных сегодня мастеров кино, использовались специально разработанные социометрические процедуры. После этого самым ценимым "среди своих" режиссерам, сценаристам, операторам, кинокритикам, артистам предложили выступить в роли экспертов: охарактеризовать нынешнее положение дел, дать прогноз развития российского кинематографа в 1994 году. Первые результаты регулярных опросов комментируют ДАНИИЛ ДОНДУРЕЙ и ВИКТОРИЯ ДУБИЦКАЯ.
Всего было опрошено около 100 человек. Среди представителей профессиональной элиты названы режиссеры Андрон Кончаловский и Сергей Соловьев, сценаристы Александр Бородянский и Юрий Арабов, актеры Олег Янковский и Инна Чурикова, операторы Вадим Юсов и Сергей Козлов (полный список будет опубликован в журнале "Искусство кино" #8). Спонсор исследований — "Авиабанк".
75% опрошенных считают, что деньги и искусство — вещи вполне совместные. Нормальное, невысокомерное отношение художников к деньгам — уже новость, свидетельство изменений в ценностной ориентации творческой интеллигенции. Кино — дорогое удовольствие. Предгайдаровским летом в России картину можно было снять в среднем за 2,5 миллиона рублей, год спустя — за 70, летом 1993 — за 250, а к середине нынешнего, по прогнозам экспертов — минимум за 900 миллионов. Есть и проекты с бюджетом на 5-10 миллиардов. Непонятно только, сможет ли национальное кинопроизводство стать если не конвертируемым, то хотя бы товарным в пределах бывшего Союза бизнесом. Ведь в этом случае возникает деликатная для самосознания людей искусства проблема возврата средств. Ведь затраты — интересы художника, а возмещение — зависимость от его антагониста, зрителя.
Везде, кроме нашей страны, существует профессия "продюсер", предназначенная не столько для управления кинофинансами, сколько для организации самых разнообразных аспектов кинопроцесса. Придирчиво опрашиваемая кинообщественность не упомянула ни одного из российских продюсеров в качестве возможного авторитета в своей области, что не случайно: тут проявилось сознательное (или подсознательное) противление самой профессии, возможности будущего продюсерского насилия. Творцам в России продюсер нужен только в одной функции: доставать деньги на проект, и они хотят всячески оттянуть момент, когда перед тем, кто финансировал твою работу, придется отчитываться.
Но самым главным следствием отсутствия реальных рыночных отношений в "самом важном из искусств" оказалось катастрофическое снижение его качества. Как бы это ни резало слух борцам против вмешательства власти в культуру, именно отсутствие какого-либо государственного надзора за художественной жизнью, развитие у чиновников комплекса искусствоведческой и идеологической неполноценности, привело к тому, что профессиональные критерии — во всех сегментах неавангардного искусства — абсолютно некому защищать. Государство не сумело передать продюсерам некоторые из своих функций, рынок культуры продолжает быть в значительной степени пародией на саму идею рынка. Творцы, естественно, верны исконным приоритетам. Хотя, казалось бы, очевидно с точки зрения здравого смысла, что художники не могут обходиться без продюсерского надзора, как только включаются экономические отношения. Без этого нет и намека на какую-либо ответственность: не только финансовую, но и творческую.
Из года в год у нас делается все меньше картин. По прогнозам опрошенных, в этом году будет снято почти в два раза меньше фильмов, чем в 1993-м, когда было выпущено 137 полнометражных игровых картин. Напомним, что в 1992 году мы произвели 178 названий, а в 1991-м нищая, получающая гуманитарную помощь страна изготовила их аж 350. Намного больше, чем заполонивший мировые экраны Голливуд. Конечно, это был результат хлынувших в кинематограф теневых, плутовских денег, следствие головокружительных валютных маневров гекачепистского времени. С тех пор многое изменилось, закончился процесс вытеснения российских картин с собственного рынка, а местные услуги стали для западных фирм слишком дороги. По мнению половины опрошенных, российские фильмы и в этом году опять будут вытесняться американским кино, но качество их может оказаться выше (!), чем в минувшем году (41%) или остаться на том же уровне (26%). На вопрос, попадут ли российские фильмы, снятые в 1994 году, на крупнейшие международные фестивали, только 12% ведущих кинематографистов России ответили отрицательно или выразили некоторое сомнение. Остальные 88% убеждены, что мировое сообщество по достоинству оценит их детища. Разумеется, чего от нас там ждут и к чему нам стоит стремиться — совсем иной вопрос, он требует совсем иных комментариев.
Спрашивая о съемочном бюджете фильма, мы попутно поинтересовались у так называемой элиты, к какому потребительскому классу она себя относит. Результат оказался неожиданным. Только каждый четвертый видел себя в low class, 45% — в middle class, а 11% были уверены, что принадлежат к high class. Остальные не смогли определиться, но во всяком случае к бедным себя не причислили. Так что мы засвидетельствовали хорошее, а в нынешних условиях даже отличное самоощущение тех, кого принято называть элитой. Понятно, что именно знаменитые люди готовы строить старорежимные (только без цензуры в свою пользу) отношения с государством (в минувшем году государственный Комитет по кинематографии финансировал полностью или частично 26 кинопроектов, в этом — 49). Наша элита не рассчитывает на появление такого оппонирующего и контролирующего института культуры, каким призвана стать профессия продюсера.