Есть энтузиасты, которые провозглашают "Маску сатаны" лучшим фильмом ужасов за всю историю кино,— не знаю, не знаю. Но, во всяком случае, Марио Бава (1914-1980) своим дебютом открыл шлюзы бешеному итальянскому воображению, превратившему жанр ужасов в барочную оперу на тему некрофилии, садомазохизма, колдовства и колюще-режущих предметов. Нравы тогда были патриархальные, многие страны фильм отвергли уже из-за первых кадров: юной ведьме (Барбара Стил) в XVII веке насаживают — при помощи кувалды — на лицо бронзовую маску, утыканную изнутри стальными штырями. Через двести лет пробужденная к жизни упавшей на ее гроб каплей крови ведьма с изуродованным лицом будет бегать по разрушенному замку, изрядно сокращая поголовье экранных персонажей. В фильме еще много смехотворно-величественных ужасов: шипение плоти, обожженной каленым железом; скорпионы, выбегающие из глазниц гниющих трупов, не говоря уже о завываниях бури. Но самое восхитительное в "Маске сатаны" то, что она считается экранизацией гоголевского "Вия". Вот уж, действительно, в огороде бузина, а в Киеве — панночка.