ПАСЕ приняла вчера резолюцию, призывающую Совбез ООН не прекращать работу Гаагского трибунала по бывшей Югославии в 2008 году, а продлить его мандат до тех пор, пока не будут осуждены главные обвиняемые — бывшие лидеры боснийских сербов Радован Караджич и Ратко Младич. Главный прокурор трибунала КАРЛА ДЕЛЬ ПОНТЕ поддержала идею ПАСЕ, а в интервью специальному корреспонденту Ъ МИХАИЛУ Ъ-ЗЫГАРЮ рассказала, как планирует решить "проблему-2008".
— Согласно резолюции СБ ООН, Гаагский трибунал должен закончить все процессы в 2008 году и прекратить существование в 2010-м. Но вы, видимо, планируете продолжить работу?
— Президент трибунала уже сообщил Совбезу ООН, что деятельность трибунала надо продлить как минимум на несколько месяцев, потому что завершить все процессы в 2008-м невозможно. Я бы сказала, что это нормально и даже естественно, что мы продолжим работу в 2009 году.
— Но будет какой-то крайний срок или вы будете работать, пока не поймаете Караджича и Младича?
— А это уже другой вопрос. Если их не арестуют до конца этого года, то мы не уложимся в график, составленный СБ ООН. Если же они будут арестованы только в 2009-м или 2010-м, Совету Безопасности придется решать, когда и как их судить. Лично я думаю, что Совбез должен оставить дверь трибунала открытой и после 2010 года.
— А если их не поймают к этому сроку? Тогда трибунал будет работать бесконечно?
— Не обязательно. Я думаю, Совбез просто может сохранить заседательную часть трибунала, которая и будет ожидать их ареста.
— А у вас лично уже есть какие-нибудь планы, что вы будете делать после 2008 года?
— Во-первых, мы обсуждаем наши планы с Совбезом и ждем его решения. Мы все зависим от СБ ООН и будем делать то, что он нам скажет. И вообще, я лично сейчас так занята, что мне некогда думать о том, чем я займусь потом. В любом случае, я вряд ли останусь без работы — я до сих пор числюсь сотрудницей министерства юстиции Швейцарии.
— Вы много раз говорили, что Ратко Младич скрывается в Сербии? Откуда такая уверенность? И почему тогда сербские власти никак его не поймают?
— Да, мы уверены, что Младич — в Сербии. Про Караджича точно неизвестно, но Младич там. Мы за ним следим с 1997 года, когда он сбежал из Республики Сербской в Боснии. Сербские власти искали все это время, и именно они сообщили нам, что он в Сербии.
— Тогда что мешает им его передать трибуналу?
— До формирования нынешнего правительства Сербии не хватало политической воли.
— Ну, правительство-то собственно не сильно изменилось. Премьер прежний, президент прежний. Но сейчас политическая воля появилась?
— Да, но все равно правительство новое. Смотрите, за две недели, которые они провели у власти, успели выдать трибуналу двоих разыскиваемых. Они сразу заявили, что их программа и их цель — арестовать Караджича и Младича и сдать их в Гаагу. Они уже подписались под этим и показали, что готовы выполнить свое обещание.
— Что-то изменилось в отношении сербских властей к трибуналу? Может, какие-то психологические перемены?
— Ну, я бы сказала политические. Сербия хочет в ЕС. И я думаю, что при помощи такого стимула, как ЕС, нам удастся достичь наших целей. Прежде чем Сербия станет кандидатом в ЕС, она должна сдать нам всех своих беглецов.
— Вы не думаете, что косовская проблема может как-то помешать, оттолкнуть Сербию от Запада, от трибунала?
— Я надеюсь, так не произойдет. Знаете, у меня только одна цель — получить моих беглецов. И я надеюсь, какие-то другие процессы в Сербии не станут лишним препятствием.
— А вам не кажется, что работа трибунала негативно влияет на политическую ситуацию в Сербии?
— Осуществление правосудия всегда влияет позитивно. Правосудие должно быть достигнуто в любом случае.
— Вы не думаете, что ваша деятельность добавляет популярности сербским националистам?
— Нет, я так не думаю. Но вам лучше спросить их.
— Но ведь сегодня в ПАСЕ вы открыто поругались с лидером Сербской радикальной партии Томиславом Николичем. Он едва ли не прямо обвинил вас в убийстве Милошевича.
— Это все просто смехотворно.
— Вы жалеете, что Милошевич умер до окончания процесса?
— Да, конечно. Он умер за два месяца до вынесения приговора, понимаете?
— Существует много спекуляций по поводу того, что его смерть была кому-то выгодна. Вы что думаете об этом?
— Я ничего не думаю. Я знаю, что мы не смогли завершить процесс, хотя у нас были все доказательства его вины. У нас было все готово. Еще чуть-чуть — и он был бы приговорен. Но мы не успели.
— Вы довольны сотрудничеством России с трибуналом?
— Вообще-то мы ничего не просили у России. Мы знаем, что в Москве к нашей работе относятся очень критично. Но мы надеемся, что все остальные подозреваемые, которых нам осталось поймать, находятся в регионе, а не в России. И нам от России больше ничего не нужно.
— В России никого нет?
— Больше нет.
— А кто был? Генерал Властимир Джорджевич, которого недавно задержали в Черногории?
— Да, Джорджевич скрывался в России. Это точно.
— Вы знаете, что российская Госдума несколько месяцев назад призвала как можно скорее распустить Гаагский трибунал, потому что он неэффективен?
— Да? А вы знаете, что за годы работы трибунал обвинил 161 человека за преступления против человечности и геноцид. Мы добились выдачи в Гаагу 91 подсудимого. Мы делаем все, что в наших силах, чтобы правосудие восторжествовало! Все, о чем нас просил Совбез ООН.
— Скажите, а вы лично удовлетворены всем тем, что сделали?
— Да, конечно. Мы сделали очень много.