На родине француза Филиппа Джиана полюбили за то, что он внимательно читал американскую литературу и в своих немалочисленных романах успешно скрещивал французскую психологическую прозу с американской киноэстетикой. В "Иностранке" уже переводили одну его книгу, "Трения",— в ней языком нуара была рассказана драма отношений между сыном и матерью. "Вот это поцелуй!" — роман, где этот прием доведен до предела и кинематограф неотделим от литературы.
В некоем городе два полицейских расследуют жестокое убийство дочери местного магната, попутно занимаясь кучей посторонних дел, и чаще всего — сексом. Он — сорокалетний красавец, зацикленный на отношениях с бывшей женой — политической активисткой. Она — девяностокилограммовая толстуха, замужем за гомосексуалистом--учителем литературы. Город между тем полон преступников, порочных красавиц и моделей-наркоманок и полярно разделен на черное и белое.
Все это отсылает к возрождающемуся и очень модному сегодня жанру нуара, возникшему, кстати, тоже на смешении французского с американским. Но весь этот параллельный мир, который с великой тщательностью выстраивает Джиан,— не более чем пародия на нуар, за которой скрывается моралите. Собственно, и жанр располагает к тому же: психологические портреты, детективный сюжет, царство порока, в котором только хорошие полицейские пытаются построить новый лучший мир. Мир, естественно, не строится — и прежде всего потому, что сами строители никак не могут разобраться в себе.
Фокус же в том, что во все эти психологические игры Джиан завлекает читателя не сюжетом и не сексуальными сценами. В этом фокусе главное — не увидеть, как кролик вылезает из шляпы, а попробовать понять, как он туда попал. А пока ты сидишь с открытым ртом, писатель прочитает тебе мораль: "Кто из нас не цеплялся за свои несбыточные мечты? Кто из нас не считал, что ухватил нечто важное? Сколько петард озарило нашу жизнь прежде, чем мрак сгустился вновь? Многие ли наши желания сбылись? Я вас спрашиваю".