Михаил Флинт: «Управлять океаном невозможно»
Но нужно его изучать, чтобы снижать взаимный вред водных пространств и людей
8 июня — Всемирный день океанов. В чем их польза для человечества и насколько они недооценены как ресурс, как жить, не принося друг другу неприятностей, рассказывает академик Михаил Флинт, научный руководитель направления «Экология морей и океанов» Института океанологии имени Петра Ширшова РАН.
Фото: Михаил Флинт
Фото: Михаил Флинт
— Вряд ли кто-то легко может представить себе Землю без воды. Но ведь так было не всегда. Когда и как появились океаны?
— Бесконечно давно — около 4 млрд лет назад. И потом неоднократно меняли свою конфигурацию. Мы больше всего знаем о последствиях формирования современного облика Земли с участием гигантского палеоокеана Тетис. На стене моего рабочего кабинета висит фотография, которая показывает часть суши, где в течение почти 400 млн лет стоял этот океан. Потом он ушел, и процессы ветровой, дождевой, снежной эрозии превратили поверхность в совершенно фантастический пейзаж. Это место — современный полуостров Мангистау, или Мангышлак, на восточном побережье Каспийского моря в Казахстане. Когда оттуда ушел Тетис, начали формироваться крупные моря, потом это все становилось сушей, поднималось и опускалось, моря снова приходили и уходили. Все это являет нам совершенно потрясающую историю океана. И эта история записана в осадках. Что вы ни тронете, какой фрагмент ни возьмете — это уже геологический образец, по которому можно эту историю писать.
— А что скажете про формирование жизни на Земле? В последнее время появляются предположения, что она возникла не в океане, а в маленьких калийных озерах?
— Вообще, это не моя специальность. Но я считаю, что те подтверждения, которые мы имеем, достаточны, чтобы считать океан прародителем живого на Земле. Таких подтверждений очень много. Сейчас появляются новые, потому что расширяются возможности изотопического анализа. Но сегодня мы понимаем, что океан в не меньшей степени, чем космос, таит массу открытых вопросов.
— Некоторые ваши коллеги уверены, что океан даже более загадочен, чем ближний космос. Вы с этим согласны?
— Океан ближе. Космос дальше, с ним человек соприкасается значительно меньше. Загадки возникают в ходе общения человека с океаном и океана с человеком. Я имею в виду не только научные аспекты, но и бытовые, и экономические.
Есть интересная оценка: жизненное пространство в океане на три порядка больше того, что на земле. Можете себе такое представить?
Есть хорошо известные формальные оценки, океан — это почти 72% поверхности нашей планеты. Чем поразили меня много лет назад снимки из космоса? Одно дело, когда говорят, а другое дело — когда ты увидел на фотографиях: это голубая планета! Надо было называть ее не Земля, а Океан.
Академик Михаил Флинт, научный руководитель направления «Экология морей и океанов» Института океанологии имени Петра Ширшова РАН
Фото: Наталия Лескова
Академик Михаил Флинт, научный руководитель направления «Экология морей и океанов» Института океанологии имени Петра Ширшова РАН
Фото: Наталия Лескова
— Для чего вообще человеку океан?
— Начнем с биологических ресурсов. Океан дает нам примерно 100 млн тонн таких ресурсов в год. Численность людей на земном шаре превысила 8 млрд. Этих людей надо кормить. По данным Продовольственной и сельскохозяйственной организации объединенных наций, из этих 8 млрд 1 млрд голодает, а 2 млрд недополучают физиологическую норму пищи.
Суша близка к истощению! Выход один: надо брать недостающее в океане.
Причем океан нам дает не только те продукты, которые попадают в виде пищи на стол. Океан предоставляет огромные ресурсы, которые мы видим уже в переработанном виде. Из этих ресурсов делают корма для аквакультуры и сельского хозяйства. Американцы своих бройлерных кур подняли на недосягаемую высоту по количеству и цене, потому что они использовали рыбную муку из перуанского анчоуса в качестве корма.
Биологические ресурсы не ограничиваются только пищевыми. Недавно был очень хороший доклад на Президиуме РАН об исчерпании человеческих возможностей по созданию антибиотиков. Бактерии адаптируются к ним. А океан сулит огромные перспективы. Там есть такие сообщества, которые не могут существовать без внутренних антибиотиков. Самый простой пример — коралловые рифы. Как на коммунальной кухне, здесь все живут «на голове друг у друга» и поэтому должны защищаться.
В океане мы уже находим вещества, которые не знакомы человеку и которые могут оказаться чрезвычайно эффективными. Плюс на дне лежат сотни миллионов тонн минеральных ресурсов, необходимых прежде всего для будущей электронной промышленности, а на земле они близки к исчерпанию. Речь про никель, цинк, кобальт, магний, золото, серебро и дальше по списку. Причем концентрации полезных элементов в океанических рудах часто на порядок выше, чем в земных. И уже имеются технологии добычи.
— Но можем ли мы все это добывать безопасно и экологично?
— Очень важный вопрос. С одной стороны, техническая возможность уже есть. А с другой — все, что человек берет в открытых районах океана, сейчас жестко регулируется разными структурами ООН. Например, комиссией по защите биологических ресурсов в Антарктиде. Вы не сможете ловить там криля, ценнейший объект промысла, если не выполняете установленные нормы — как, где, когда, какой ресурс вы можете брать с наименьшим ущербом. А это требует фундаментальных экспедиционных исследований. Правила касаются не только биологических и минеральных ресурсов открытого океана. Кстати, сейчас обсуждается идея вообще запретить добычу минеральных ресурсов в открытых районах океана.
Фото: Михаил Флинт
Фото: Михаил Флинт
Фото: Михаил Флинт
— Можем ли мы сказать, что океан — основной поглотитель углекислого газа?
— Да. Считается, что 30% антропогенного CO2 поглощает именно океан. Углекислый газ растворяется в воде, переходит в элементы карбонатной системы, и их усваивает фитопланктон. Так формируется первичная продукция океана — новое органическое вещество. Интересно, что человечество до сих пор не дает точную оценку первичной продукции океана. А это тот механизм, благодаря которому океан забирает углекислый газ из атмосферы. Показатели варьируются от 43 до 140 Гт в год. Это огромный пробел не только в нашей отечественной науке, но и в нашем понимании океана.
— Чем океан опасен для человека?
— Непредсказуемыми явлениями в части возникновения очень сильных штормов. Бесчисленное количество судов погибло. К счастью, сейчас научились предсказывать океанскую погоду, появились спутники, помогающие сделать судовождение безопасным, хотя до идеала еще далеко. Но океан — источник формирования крупнейших метеорологических разрушительных явлений. Это гигантские вихри, ураганы. Они родятся и набирают силу над океаном благодаря свойствам поверхностного слоя и атмосферы над ним. Мы не можем предсказать их рождение. Но мы более или менее точно уже можем предсказать их движение, траекторию. А вот бороться с ними мы не в силах. Людей эвакуируют, но последствия ужасающие, и предотвратить их нельзя. В этом смысле управлять океаном невозможно.
Еще реально опасны, например, подводные землетрясения и вызываемые ими цунами. Механизмы мы знаем. Либо это разрядка напряженности в зоне контакта литосферных плит, когда одна плита наползает на другую, сдерживается силой трения, а потом наступает разрядка, и накопленная энергия выходит наружу. Либо цунами возникает, когда на континентальных склонах океана формируются огромные запасы осадков, и далее все происходит так же, как со снежными лавинами в горах. Осадки до поры лежат неподвижно, а потом возникает какой-то триггер, возможно в виде микроземлетрясения.
Сейчас начали предсказывать движение волн-цунами, но они же распространяются с колоссальной скоростью. Какие-то превентивные меры можно принять лишь в районах, далеких от центра возникновения.
— Человек может это как-то спровоцировать? Например, добычей полезных ископаемых на большой глубине?
— Пока добыча полезных ископаемых на склоне невозможна. Вообще, склон — это не область, где есть полезные ископаемые. Я исключаю газогидраты, но пока до их добычи очень далеко. Впрочем, если человек туда залезет, он может и навредить. Я очень много работал в Черном море на подводном аппарате. А в Черном море сероводородная зона, там глубже 150 м нет никакой жизни, кроме бактерий. И на склонах благодаря этому накапливаются гигантские объемы осадков. Мы специально изучали эту область. Подводный аппарат двигается еле-еле, может быть, два метра в минуту. Но он толкает перед собой некую водную «подушку». Эта «подушка» касается осадков на склоне, и от этого ничтожного толчка они начинают перед тобой обрушиваться так, что приходится разворачиваться и убегать. Поэтому человек, конечно, может наделать дел. Известны случаи, когда такие оползни на континентальных склонах разрушали средства коммуникации — подводные кабели.
— А что с течениями? Слышала, что Гольфстрим меняет направление, температуру…
— Это все легенды. Он флуктуирует, как всякое океанское течение. Но ничего катастрофического с ним не происходит.
— Сейчас много говорят про микропластик в водах Мирового океана. Это реальная опасность для вод планеты?
— Влияние пластика на океанскую биоту преувеличено многократно. В наибольшей степени на нее влияют обрывки брошенных сетей. Я это все видел, работая в Беринговом море. В них запутываются киты, чаще — более мелкие млекопитающие. Японцы ловят рыбу дрифтерными сетями — эти сети плавают в море. Это, по сути, плавучие ловушки. Туда попадает рыба, млекопитающие хотят эту рыбу оттуда вытащить, но тоже запутываются. Кстати, недавно в Белом море было показано, что существует особая популяция тюленей, которая приходит в устье реки Варзуга, когда там начинается промысел семги, чтобы эту семгу не ловить, а вынимать из сетей.
А вообще, это не первое, не второе и не третье пришествие надуманной опасности. Исторически в качестве источников огромного вреда, который может человек нанести океану, фигурировала нефть, потом тяжелые металлы, потом пестициды, потом радиоактивные соединения. Теперь — пластик. Нужно понимать тривиальную истину: если человек чем-то пользуется, это будет поступать в природу. Не может быть по-другому. Вывод из этого только один: человек должен понимать культуру пользования тем ресурсом, который потенциально может загрязнять океан и вообще среду.
Академик Михаил Флинт: «Полностью ликвидировать ущерб мы никогда не сможем. Однако можем минимизировать — это в наших силах»
Фото: Михаил Флинт
Академик Михаил Флинт: «Полностью ликвидировать ущерб мы никогда не сможем. Однако можем минимизировать — это в наших силах»
Фото: Михаил Флинт
— И какой же выход?
— В целом выход всегда один: повышение общей культуры взаимодействия человека с природой, чего бы мы ни касались — земли или океана. Причем в океане это в большей степени относится к прибрежной зоне. Вот сопоставление: едешь на машине по шоссе, остановился, сошел на обочину. Там бутылки, мусор. Отошел на 50 метров — кузнечики стрекочут, цветы растут. В океане то же самое — прибрежная зона испытывает многократно большее давление человека.
Воздействие человека усугубляется еще и тем, что 80% мировой торговли основано на океанских перевозках. С судов, которые бороздят воды океана, часто бесконтрольно сбрасывается мусор, безобразное количество. Так что вопрос в культуре человека.
Но, мне кажется, люди начинают что-то постепенно понимать. Полностью ликвидировать ущерб мы никогда не сможем. Однако можем минимизировать — это в наших силах.
У меня дома на стене висит фотография деда, советского ученого, биоокеанолога, одного из основателей нашего института академика Льва Зенкевича. Я люблю его цитировать: «Человечеству необходимо "перестраиваться" на океан. Это неизбежно, и в этом деле нельзя проявлять близорукости, иначе за нее придется расплачиваться тяжелой ценой». Это было сказано в 1946 году, когда создавался Институт океанологии АН СССР. Мне бы очень хотелось, чтобы все люди в нашей стране, и не только в нашей, это осознали, и тогда поводов для оптимизма у нас будет значительно больше.