В Государственном археологическом музее Болоньи (Museo Civico Archeologico, Bologna) сейчас проходит гигантская выставка Лодовико Карраччи (Lodovico Carracci, 1555-1619). На ней представлено 78 картин из многих музеев мира. Представительность и масштаб выставки объясняется происшедшей в искусствоведении решительной переоценкой творчества этого, некогда забытого художника, названного в каталоге "создателем барокко".
Искусство братьев Карраччи - Агостино, Лодовико и Аннибале — открытие недавнего времени. Открытие, впрочем, весьма относительное. Эти художники, работавшие в конце ХVI — начале XVII вв. чрезвычайно прославились при жизни, и на протяжении последующих двух столетий их репутация была столь же безусловна, как репутация Леонардо, Рафаэля и Микеланджело. Основанная в конце ХVI века в Болонье Академия братьев Карраччи считалась прообразом всех европейских академий, и изучение их искусства, в первую очередь искусства рисунка, было признано столь же необходимым для образования художника, как умение читать и писать.
Связанное с понятием академии и академического, искусство братьев Карраччи разделило судьбу всех академий. Поднятое во второй половине XIX века восстание против догм официального искусства, связанное с творчеством импрессионистов во Франции, с созданием братства прерафаэлитов в Англии и выставками передвижников в России, привело к тому, что братья Карраччи оказались решительно отодвинуты в сторону вместе с уроками так называемого "хорошего рисунка". Позднее, когда античные гипсы стали сбрасывать с корабля современности по призывам революционеров типа Филонова, вместе со слепками были преданы анафеме и картины болонской школы, копии с которых украшали каждый рисовальный класс еще в пушкинское время. Теперь эта живопись казалась ужасающе старомодной, до смешного напыщенной, неестественной и абсолютно бесплодной. Историки искусства, писавшие в 20-50-е годы, обвиняли братьев Карраччи в эклектизме и академизме и отводили им место вредных реакционеров. В этом западное искусствоведение было на удивление солидарно с отечественным, несмотря на всю разницу методологий.
Поворот произошел где-то в 70-х, когда творчество братьев Карраччи, и в первую очередь Аннибале, было милостиво пересмотрено, и неожиданно выяснилось, что они очень неплохие художники. Первоначально эта внезапная любовь к Карраччи свелась к простейшему отрицанию тех достоинств, что за ними числила нормативная эстетика XVII-XVIII вв. Не за то мы их любим, что они академисты, эклектики и традиционалисты, не за то, что они педантичные рисовальщики и верные защитники классических канонов, а за то, что их колорит свеж и почти импрессионистичен, а рисунок легок и почти формалистичен. Таким образом болонские академисты, чьи имена еще недавно связывались со всем рутинным и нудным, что несло в себе само понятие "старая культура", стали предтечами Курбе и Мане, и, соответственно, всего современного искусства. Благодаря легкому смещению акцентов все встало с ног на голову, и вчерашние реакционеры превратились в авангардистов.
Заметное потепление к болонским академистам было неслучайным. В очередной причуде вкуса отразился общий поворот в сторону консерватизма, характерный для конца ХХ века. Публика первой половины столетия находила необычайно привлекательными мифы об экстравагантных богемных одиночках, о художниках-революционерах, таких, как Караваджо или Ван Гог В конце семидесятых годов от революций уже изрядно устали, даже от самых невинных и самых интеллектуальных, и разочаровались во всех революционных прелестях, даже в Латинском квартале и сексуальной свободе. В моду вошли фундаментальные ценности. Все, как по команде, принялись любить непреходящее, всякую преемственность и традицию.
По инерции косные историки искусства еще пытались оправдывать Академию Карраччи от противного, доказывая, что эта Академия не была академичной, но отношение к многократно проклятой святыне было сломлено. Ровно то, что раньше называлось затхлым застоем, отныне стало именоваться вожделенной стабильностью. В современном искусстве появился неоакадемизм, пленяющий многих не меньше, чем концептуализм и боди-арт.
Предрассудки, мешавшие наслаждаться идеальной красотой болонской живописи, улетучились. Красивостью теперь никого не испугаешь, и 80-е годы отмечены триумфом Гвидо Рени, талантливейшего ученика братьев Карраччи, доведшего их достоинства до совершенства, граничащего с карикатурностью. Почти во всех крупных музеях Европы и Америки состоялись выставки, посвященные Гвидо и его влиянию на европейское искусство, и аукционные цены на его картины и рисунки достигли головокружительных высот.
Триумф Гвидо Рени узаконил вторичное завоевание Европы болонской школой XVII века. Теперь к Европе прибавилась Америка. Средиземноморские ценности снова обрели былую прочность, и знаменитая картина "Похищение Европы" с несколько тяжеловесной красавицей кисти Гвидо превратилась в символ нетленной классичности итальянского искусства, отправившегося за моря-океаны пленять аборигенов.
После того, как были проведены выставки всех самых хитовых болонских живописцев — Аннибале Карраччи, Гвидо Рени и Гверчино — дело дошло до частностей. К таким частностям относится громадная выставка Лодовико Карраччи. Этот кузен более знаменитого Аннибале всегда находился в некоторой тени и был более известен знатокам, чем широкой публике. Его тонкая, несколько меланхолическая живопись была еще более ретроспективна, чем живопись Аннибале. К тому же Лодовико большую часть жизни провел в родной Болонье, в то время как Аннибале был тесно связан с Римом и с кругом столичных коллекционеров, рекомендовавших его знатным европейским заказчикам. Однако уже при жизни братьев среди критиков XVII века возник спор о сравнительных достоинствах обоих, и многие ученые болонцы XVII-XVIII вв. отдавали пальму первенства Лодовико. Это казалось парадоксом, связанным с характерным для Италии регионализмом, так как более болонский Лодовико при всех своих талантах все же был маргинальной фигурой. Однако мнение о том, что Лодовико не ниже, а может быть даже и выше Аннибале, снова было высказано во время проведения огромной выставки "Век Корреджо и Карраччи" (Болонья — Вашингтон — Нью-Йорк, 1986-1987 гг). Выставка Лодовико Карраччи, которая до Болоньи прошла в престижном американском музее, опять затрагивает проблему первенства кузенов. То, что некогда составляло интерес нескольких авторов трактатов о живописи XVII века, теперь стало поводом для великолепного международного шоу.
АРКАДИЙ Ъ-ИППОЛИТОВ