выставка современное искусство
Одно из специальных событий 52-й Венецианской биеннале — выставка живого классика видеоарта, американского художника Билла Виолы. Специально для венецианской церкви XV века Сан-Галло он создал видеоинсталляцию "Ocean Without a Shore" ("Океан без берегов"). Окунулась ИРИНА Ъ-КУЛИК.
В крошечной церкви Сан-Галло царит полная темнота, видны только три больших вертикальных экрана, расположившиеся по трем стенам. Из глубины экранов, из черно-белого марева, напоминающего телевизионный снег, к зрителям медленно приближаются человеческие фигуры. Поначалу они едва различимы, но постепенно смутный светлый силуэт проступает все отчетливее. Когда фигура подходит почти вплотную к экрану, скрывающая ее пелена оказывается стеной воды — проливного дождя или водопада. Сначала сквозь нее тянутся руки, а затем проступает и весь человек, мокрый, чуть задыхающийся, уже не черно-белый, а цветной и до оторопи реальный. Пришельцы переводят дух и всматриваются в открывшийся перед ними мир так же внимательно, как мы всматриваемся в них. И чуть помедлив, разворачиваются и уходят обратно в водяной поток, в черно-белую морось.
Они никогда не приходят одновременно. Только одному удается вынырнуть на поверхность экрана и встретиться взглядом со зрителем. Другие же, не решаясь приблизиться, смиренно остаются во мгле, ожидая то ли своей очереди, то ли возвращения собрата с вестями о том, каково там, по ту сторону воды.
Видео Билла Виолы длится полтора часа. И все это время из потока появляются все новые и новые персонажи — и хочется дождаться повторного появления каждого их них. В "Ocean Without a Shore" снимались 24 исполнителя, в том числе сам художник, его супруга и продюсер Кира Перов и, видимо, его дочь — Блэйк Виола. Среди пришельцев есть мужчины и женщины, люди всех возрастов и рас. Неизвестно, есть ли среди них профессиональные актеры, но каждое появление кажется безупречно сыгранной сценой, настолько разнообразны эти возвращения. Немолодая дама решительным жестом поправляет мокрые волосы и смотрит так, как будто перед ней полный зрительный зал. И помедлив минуту, уходит гордо, как под гром аплодисментов после блистательно произнесенного финального монолога. Длинноволосый старец, похожий на индейского вождя, окидывает открывающуюся его взору картину, словно бы убеждаясь в том, что в мире все по-прежнему, и удовлетворенный уходит. Средних лет азиата вряд ли интересует то, куда он вернулся, настолько он, видимо, переполнен тем, что открылось ему по ту сторону. Он пристально смотрит прямо в глаза зрителям, словно решая, пришло ли время поделиться с ними этим опытом, но в конце концов уходит, так ничего и не сказав. А совсем юная девушка, робко протянув руки, так высовываются в окно, чтобы проверить, кончился ли дождь, так и не решается пересечь границу — так и не ставшая видимой, она разворачивается и исчезает в мороси.
То, что водная стена обозначает границу между тем и этим светом, понимаешь еще до того, как заглядываешь в пресс-релиз, где приведены слова автора: "Три каменных алтаря Сан-Галло становятся прозрачными поверхностями, на которых появляются образы мертвых, пытающихся вернуться в наш мир". В своей новой работе Билл Виола использует свои постоянные образы и символы: у него уже было и такое же медленное движение героев к границе экрана, и, конечно же, вода — потоки, в которой его персонажи исчезали, или поверхность, из-под которой они выныривали. Впрочем, схожие образы границы между бытием и небытием присутствовали во множестве других произведений: будь то "Орфей" Жана Кокто, где на тот свет проходят через ставшее жидким зеркало, или японские фильмы ужасов, где призраки умерших появляются с экранов, из телевизионного снега.
Новая работа Билла Виолы производит настолько мощное впечатление, что любые разговоры о вторичности и заимствованиях кажутся неуместными, а совпадения образов пусть даже и с массовой культурой воспринимаются едва ли не как свидетельство их подлинности. Возможно, раз столь разным людям привиделось одно и то же, может, оно на самом деле так и есть. Тем более что на вечные вопросы о том, что ждет нас после смерти и можно ли оттуда вернуться, в последнее время берется отвечать в основном массовая культура. В элитарном современном искусстве разве что один Виола может без обиняков сказать, что он изображает, как мертвые пытаются вернуться с того света.
Впрочем, на основной выставке Венецианской биеннале было произведение, словно бы вступающее в диалог с "Ocean Without a Shore". Это показанная в арсенале работа китайского художника Янг Ченгчонга "I Will Die" — десятиэкранное видео, на котором множество на улице остановленных людей всех возрастов и национальностей чуть ли на всех языках мира говорят одну и ту же, самую правдивую фразу: "Я умру". Говорят по-разному: нарочито серьезно, неподдельно печально, но чаще всего смеясь и словно бы смущаясь того, что приходится говорить такие вот банальности. Но чем меньше значения придают участники опроса этой простой истине, тем более очевидно трагичной она становится. Биллу Виоле удалось почти невозможное — сделать почти столь же очевидным возможность возвращения.