Принятый Верховным Советом России закон о таможенном тарифе не претерпел существенных изменений по сравнению с его первым вариантом, который ВС рассматривал еще 17 декабря прошлого года. Вместе с тем, с этого момента в экономической и политической обстановке России произошли заметные перемены, что нашло отражение в постановлении Верховного Совета о введении закона в действие.
Неизменными остались полномочия правительства и парламента в установлении ставок экспортного и импортного тарифов. Ставки и номенклатура экспортного тарифа, а также квотирование экспорта и импорта, как и прежде, устанавливаются правительством. Вместе с тем, предельный уровень ставок импортного тарифа задается Верховным Советом, правительство же действует в уже заданных параметрах. Законом устанавливаются те же правила определения таможенной стоимости товаров, которые правительство ввело еще 5 ноября прошлого года, утвердив "Порядок определения таможенной стоимости товаров".
Последствия сохранения этого порядка таковы. Во-первых, остается высоким риск появления субъективных оценок, не сократятся сроки таможенного оформления грузов и не будет меньше судебных разбирательств. Во-вторых, в этих условиях повышается спрос на услуги таможенных брокеров. Кстати, в ближайшее время ожидается принятие нормативных актов, которые определят порядок их работы.
Декларируемые законом цели таможенного тарифа просты и понятны: защита экономики от иностранной конкуренции, обеспечение условий для эффективной интеграции, рационализация операций по экспорту и импорту.
Однако на практике все выглядит намного сложнее. Ни существующие тарифы, ни применявшиеся до 1 апреля, не улучшат структуру экспортно-импортных поставок. Товарная структура импорта, осуществляемого коммерческими структурами, как показывает анализ, исключительно однообразна: на протяжении последнего года бессменными лидерами остаются автомобили, шоколадные изделия, спиртное и сигареты. Вариации редки; другие товары, если и появляются в группе лидеров, то ненадолго.
Никакие внутриэкономические проблемы решить простым увеличением импортных налогов и пошлин также нельзя. Пример с автомобилями еще достаточно свеж: на резкое повышение тарифов и введение налогов на импортные автомобили российские производители-монополисты отреагировали одним известным им способом — подняли цены на свою продукцию. Новый импортный тариф в данном случае никакой конструктивной роли не сыграл: на повышение тарифа импортеры отвечают занижением цен, подаваемых в контрактах.
Это, кстати, показывают и данные таможенной статистики. Эксперты Ъ проанализировали ее, причем в выборку были включены лишь данные контрактов на грузы, перевозимые через границу автотранспортом. Объясняется это тем, что именно такой вид перевозок обычно избирают мелкие и средние коммерческие структуры, наиболее активно пытающиеся избежать уплаты высоких таможенных пошлин. Анализ проводился по двум периодам: — с 1 октября по 1 февраля и с 1 февраля по 20-е числа апреля и вот почему. Дата 1 февраля была выбрана как своего рода водораздел по той причине, что в этот день вступили в силу акцизы и НДС на импортируемые в Россию товары. Импортные тарифы вступили в силу через два месяца — 1 апреля, однако ситуация в этот день изменилась незначительно — к введению новых импортных тарифов участники ВЭС были уже готовы.
Итак, анализ, проведенный экспертами Ъ, показал, что с 1 октября по 1 февраля соотношение стоимости контракта по импорту и экспорту в среднем было равно 3:1, после введения новых ставок импортного тарифа и по настоящий день оно равно примерно 2:1. В то же время соотношение количества экспортных и импортных контрактов до введения нового таможенного тарифа и после не изменилось — оно равно 1:3. На наш взгляд, эти данные отражают не столько сокращение объемов импорта, сколько систематическое занижение таможенной стоимости товаров внешнеторговыми коммерческими фирмами.
Механизм же контроля таможенной стоимости, которому, кстати, посвящена львиная часть закона, в настоящий момент не работает. Как показывает практика, государственные органы в состоянии проконтролировать весьма ограниченное число внешнеторговых сделок (нужно сличить таможенную стоимость, указанную в декларации, с данными банка по оплате фирмой декларированного товара, а таких счетов и банков может быть несколько). В результате, реальный контроль, как правило, осуществляется лишь над очень крупными сделками. То, что происходит при заключении небольших контрактов обычно опускается, а именно в этой среде двух-трехкратное занижение контрактной стоимости практически является нормой.
Кроме того, таможенники не всегда достаточно хорошо разбираются в товарной номенклатуре, а к работе со сложными методами оценки таможенной стоимости не готовы совсем. В 90% случаев при определении таможенной стоимости товара применяется один метод — по цене сделки с ввозимыми товарами, а здесь для экспортера или импортера, благодаря возможности реально провезти несколько иной товар, нежели он указал по коду ТН ВЭД, возникает широкое поле для маневрирования, причем на вполне законных основаниях. Например, достаточно хорошо известны сделки, когда под видом деревянных срубов вывозят лес. Достаточно трудно, не зная номенклатуры, проверить правильность определения таможенной стоимости при провозе через границу тканей или сигарет.
Вместе с тем, участникам ВЭД нужно быть готовыми и к тому, что сама таможня может проявить волюнтаристский подход к определению таможенной стоимости товара. Например, возникают конфликтные ситуации, когда цена на широко известные товары уменьшена по вполне законным причинам. Это может быть при ввозе бывшей в употреблении техники, товаров с нестандартной или нарушенной упаковкой, поставки без гарантийного обслуживания и запчастей товаров, произведенных по лицензиям известных фирм в развивающихся странах.
В этом случае выходом может стать обращение со стороны коммерческой организации в отдел товарной номенклатуры таможни. Как правило, отдел дает свое заключение по контракту в течение 14 дней. Все расходы с случае возникновения спора несет коммерческая фирма.
Серьезным вопросом в новом законе является определение страны происхождения товара. Это ключевой вопрос при предоставлении преференций по импортной таможенной пошлине. Правила, которыми руководствуются таможенники при определении страны происхождения, сейчас не всегда выдерживают столкновения с действительностью. Например, оплата за товар производится на находящийся в лондонском банке счет импортера из развивающейся страны, а товар происходит из Сирии. Даже если сертификат формы "А" (подтверждающий страну происхождения товара) предоставлен, если отгрузка идет из Сирии, и импортер находится в Сирии, это не гарантирует от возникновения конфликта при определении ставки пошлины. Часто инспекторов ставят в тупик форма и содержание сертификатов формы "А", заполненных, например, арабской вязью. Если учесть, что образцов подписей и печатей национальных органов, уполномоченных выдавать сертификаты, на местных таможенных пунктах нет, а в некоторых развивающихся странах частным компаниям предоставлено право торговать такими сертификатами, становится понятно, что число споров, связанных с определением страны происхождения товара, вряд ли уменьшится с принятием нового закона.
И тем не менее можно надеяться на этот закон. Есть шанс, что эпоха определения ставок таможенной пошлины в зависимости от даты контракта, настроения инспектора и состояния средств связи таможенного поста уйдет в прошлое, и вслед за законом начнет появляться стройная система документов, детализирующих и разъясняющих принципиальные положения закона.
СЕРГЕЙ Ъ-АЛЕКСАНДРОВ