Сделка с табакерками
Семейство Гогенцоллерн поделило с ФРГ музейные ценности
В Германии завершилась, возможно, самая громкая реституционная тяжба в новейшей истории страны. Семья Гогенцоллерн наконец договорилась с государством о судьбе тысяч национализированных музейных ценностей, о правах на которые заявляли наследники прусской королевской и общегерманской императорской династии. О споре, который то бурно, то вяло тянулся на протяжении десятилетий, и о его компромиссном итоге рассказывает Сергей Ходнев.
Долгая борьба принца Георга-Фридриха за наследие Гогенцоллернов завершилась, похоже, почетным компромиссом
Фото: Michael Bahlo / dpa / ТАСС
Долгая борьба принца Георга-Фридриха за наследие Гогенцоллернов завершилась, похоже, почетным компромиссом
Фото: Michael Bahlo / dpa / ТАСС
Претензиям Гогенцоллернов к германскому государству в этом году как раз исполняется 80 лет. Веймарская республика подумывала о том, чтобы экспроприировать родственников свергнутого в 1918-м кайзера Вильгельма II, но национальный референдум все-таки решил дело в пользу бывшей правящей династии: большую часть своих движимых и недвижимых владений в Германии она до поры до времени сохранила — если не в собственности, то хотя бы в распоряжении. Однако в 1945 году все поменялось. Бранденбург, где, естественно, и находились резиденции прусских королей (а затем и германских императоров), оказался сначала в советской оккупационной зоне, потом в составе ГДР. Земли, дворцы и оставшиеся в них бесчисленные произведения искусства были конфискованы.
По понятным причинам вопрос о возможной реституции поднялся только после падения Берлинской стены. Точнее, не реституции, а реституциях — другие большие и малые владетельные фамилии, лишившиеся собственности после 1945 года, тоже заявили о своих имущественных правах. В основном все эти притязания (в случае, например, Саксен-Кобург-Готского, Мекленбургского, Саксен-Веймарского герцогских домов) привели к мировым сделкам, которые так или иначе устроили все вовлеченные стороны.
С Гогенцоллернами все сложилось иначе. Отчасти потому, что их претензии оборачивались громкими судебными процессами. Отчасти — из-за того, что сам казус был обречен на повышенное внимание публики, все-таки кайзеровская династия, а не какой-нибудь скромный Саксен-Веймарский дом. Вместе с вниманием являлись и бурные общественные дискуссии. Спорить тут есть о чем. Действующее немецкое законодательство предусматривает отказ в реституции, если владелец собственности внес «особо значимый вклад» в укрепление нацистского режима. Кронпринц Вильгельм, сын кайзера Вильгельма II, в начале 1930-х, как известно, поддержал Гитлера — но потом находился с режимом в таких противоречивых отношениях, что однозначного мнения об «особой значимости» тут не составишь.
В последние два десятилетия за семейное наследство спорил с федеральными и земельными властями внук кронпринца Вильгельма — принц Георг-Фридрих. В разное время он выдвигал требования крупной денежной компенсации, возвращения прав на недвижимость (например, права по крайней мере безвозмездно проживать в потсдамском дворце Цецилиенхоф или какой-либо из других бывших резиденций, находящихся там же, в Потсдаме). Но регулярно обозначались также притязания на многочисленные произведения искусства — прежде всего те, что хранились до 1940-х в берлинском Музее Гогенцоллернов. Сейчас они рассредоточены по двенадцати государственным собраниям, включая берлинский же Немецкий исторический музей.
Многолетние судебные разбирательства ни к какому решающему результату не привели, и в 2023 году принц от них отказался, отозвав свои иски. Непубличные переговоры с представителями власти оказались более плодотворными, и теперь уже новый федеральный министр культуры Вольфрам Ваймер смог отрапортовать о том, что долгая тяжба завершилась ко взаимному удовлетворению.
Перечень предметов, судьба которых решена таким образом, еще не опубликован, но известно, что счет идет на тысячи — документы, книги, картины (включая Лукаса Кранаха, например), графика, произведения мебельного искусства мировой исторической и художественной значимости, серебряная и фарфоровая утварь, костюмы и мундиры, принадлежавшие монархам прошлого. Музейщики могут выдохнуть: большинство этих предметов остается на своих местах. Однако распоряжаться ими теперь будет специально создаваемый Фонд Гогенцоллернов, в котором, впрочем, «контрольный пакет» будет у представителей государственных властей, а не у монаршего семейства.
Пока это больше похоже на капитуляцию со стороны последнего, хотя и почетную — но могут еще возникнуть дополнительные подробности. Уже известно, например, что есть ограниченный перечень музейных экспонатов, которые все-таки будут возвращены в собственность Гогенцоллернов. В их числе семь табакерок, из которых две принц Георг-Фридрих великодушно согласился оставить во временном музейном распоряжении. Звучит не по-императорски, а как-то по-мещански — однако не все так просто. Золотые табакерки, украшенные бриллиантами,— и так-то не безделица, а в случае звучного провенанса, восходящего к XVIII веку и лично к королю Фридриху Великому, аукционная стоимость немногочисленных «безделушек» потянет на многие миллионы.