фестиваль кино
Главная интрига нынешнего Открытого российского кинофестиваля в Сочи сводится к тому, достанется ли главный приз фильму Алексея Балабанова "Груз 200" (Ъ писал о нем 30 марта). В шансах других картин перебить впечатление от лютого балабановского произведения пока сомневается ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА.
По итогам первой половины фестиваля сильных конкурентов у Алексея Балабанова вроде бы пока нет: даже самые вменяемые картины в сопоставлении с "Грузом 200" обнаруживают некую половинчатость и неготовность авторов идти до конца в своей художественной откровенности. Балабановский же фильм снят человеком, которого в этой жизни напугать и смутить уже ничто не может и который не видит ни малейшей необходимости идти на компромисс, как-то сдерживать себя и щадить зрительскую психику. Сделанный очень просто, "Груз 200" работает на нескольких смысловых уровнях: его можно воспринимать и как самый антисоветский фильм в истории нашего кинематографа, как философское эссе о душе и неживой материи, а можно и как некрофильскую историю любви, заставляющей сумасшедшего милиционера взять в плен дочку секретаря парткома. Правда, восторги вокруг "Груза", у которого практически нет противников, могут дать и обратный эффект, и жюри по принципу "от противного" выберет другого победителя. Но пока выбирать особенно не из чего.
Молодежная сага Валерия Тодоровского "Тиски" погружает зрителя в увлекательный, красочный мир наркодилеров и клубных диджеев, которых засасывает опасная трясина. Действие для разнообразия происходит в южном провинциальном городе — картина снималась в Ростове, фактурному обаянию которого Валерий Тодоровский поддался лишь для того, чтобы потом все равно пригладить картинку в сторону усредненного гламурного стандарта. Сам автор надеется, что картина у него получилась более жесткая, чем обычно, но вылизанное до блеска изображение оставляет ощущение, что тебя коварно соблазняют и немножко морочат тебе голову не совсем убедительными сюжетными коллизиями. В "Тисках" много молодых красивых лиц еще не примелькавшихся и обаятельных актеров, которые, правда, временами сливаются как бы в одно лицо, в некий собирательный образ молодого поколения вообще, и вызывают скорее прохладный интерес, чем подлинное сочувствие: любоваться их насыщенной событиями жизнью со стороны довольно приятно, но принимать близко к сердцу их любовные и финансовые драмы получается плохо.
Главная режиссерская заслуга Валерия Тодоровского в "Тисках" — то, что он сумел разглядеть и вытащить наружу монструозную сущность из такого милейшего актера, как Федор Бондарчук, играющий аморального наркобарона в совершенно непривычной для него волчьей манере. Гораздо более предсказуем в актерском плане Алексей Серебряков, привносящий свое фирменное брутальное безумие в образ майора милиции, который сам раньше был наркоманом и именно поэтому борется с наркооборотом с особым остервенением. Когда персонажи Бондарчука и Серебрякова начинают буквально рвать друг друга, да так, что путающиеся у них под ногами молоденькие щенки еле успевают уворачиваться, "Тиски" начинают немного походить на настоящее взрослое кино, но к финалу все равно тонут в юношеской романтической наивности.
Гораздо более невзрачный визуально, но, возможно, именно поэтому вызывающий меньшее, чем "Тиски", недоверие и иронию, "Кремень" дебютанта Алексея Мизгирева, выпускника мастерской Вадима Абдрашитова (председателя, кстати, сочинского жюри этого года), тоже нагоняет жути описанием милицейских нравов, на этот раз столичных. Исполнитель главной роли — совсем юный студент Евгений Антропов производит на экране куда более отталкивающее впечатление, чем хорошенькие херувимчики из "Тисков",— но этот герой, провинциал, устраивающийся в московскую милицию и делающий стремительную карьеру, видимо, и не должен нравиться. Такого нутряного ужаса и таких мурашек по спине, как милиционер-маньяк из "Груза 200", тщедушный парень из "Кремня" не вызывает, но все равно чувствуется, что потенциал в плане окончательного превращения в чудовище у него имеется. Спокойная, задумчивая, если не сказать незаметная режиссура Алексея Мизгирева берет не эффектными броскими приемами, а каким-то таким же твердолобым упрямством, которым гордится заглавный герой, упорно повторяющий, что он — кремень, и в доказательство разбивающий бутылки об свою пустую голову. То, что именно пустота головы оказывается незаменимым качеством для сотрудника правоохранительных органов,— месседж несколько рискованный. Но опять же, настоящий масштаб бесстрашия выясняется в сравнении: современные карикатурные "оборотни в погонах", хлещущие водку из горла за рулем, покажутся безобидными хулиганами после встречи с милиционером-беспредельщиком образца 1984 года, которую организовал в "Грузе 200" Алексей Балабанов.