Событие недели — "Стучись в любую дверь" (Knock On Any Door, 1949) Николаса Рея, фильм, практически неизвестный в России, хотя главную роль сыграл Хамфри Богарт в самом расцвете сил (10 июня, "Первый канал", 2.40, *****). Рей (1911-1949), чья карьера закончилась в нищете и забвении, прославился прежде всего как автор декадентского вестерна "Джонни Гитара" (1954) и легендарного "Бунтовщика без причины" (1955). В этом фильме тоже есть свой "бунтовщик" — Ник Романо, дитя гнилого итальянского квартала, обреченный самими условиями жизни пойти по кривой дорожке. Даже правосудие, изначально враждебное ему, вместо того чтобы исправлять, лишь укрепляет его в ненависти к обществу. Однако все это зрители узнают не от первого лица, как в "Бунтовщике", а в отраженном свете, из речи адвоката Мортона (Богарт) на суде над Ником, обвиненным в убийстве полицейского. Мортон на первых порах отказывался браться за дело, потом уступил: дело в том, что он — уроженец того же квартала, сумевший преодолеть криминальные искушения, и даже пытался спасти Ника от дурного влияния. Рей, считавший, что кино — средство постижения тайн богов, Богарта боготворил, видел в нем идеального посредника в диалоге с богами, говорил: "Его лицо — живой упрек (всем нам)". Антагонист Мортона, обвинитель, на процессе исключительно отвратителен. Спекулируя на еще живой памяти американцев о Второй мировой войне, Рей не только дал ему немецкое имя Керман, но и украсил щеку шрамом: просто эсэсовец какой-то. И ведет он себя в суде как записной нацист, бьет по болевым точкам Ника, упорно напоминая о самоубийстве его подруги. Вроде бы банальное кино о благородном адвокате, который вырвет заблудшую овечку из шестеренок безжалостной судебной машины: Мортон блестяще опровергает все свидетельства, уличающие Ника в преступлении. Но Рей, к фильмам которого иного эпитета, как "больные", пожалуй, и не приложишь, не был бы самим собой, если бы повторил в энный раз традиционную киноколлизию. В блестящем финале все переворачивается с ног на голову. Все оказывается видимостью. Мерзавец Керман, не переставая быть мерзавцем, в конечном счете оказывается прав. А Мортон — не блестящий защитник униженных и оскорбленных, а ослепленный и ошибающийся человек. Второе событие — легендарный нуар Чарльза Видора "Гильда" (Gilda, 1946) (12 июня, Первый канал, 1.30, *****). Режиссер этот звезд с неба не хватал: от "Гильды" не стоит ждать густого мрака и динамики "Мальтийского сокола" или "Большого сна". Да, невнятность сюжета была фирменным знаком нуара, но в "Гильде" сюжет невнятен не из эстетических соображений. Шулер Джонни спасен от грабителей хозяином ночного клуба, орудующим тростью как заправский уличный боец. Спаситель берет его на работу, в его жене Джонни узнает роковую Гильду, свою бывшую любовницу: их старая любовь так же сильна, как взаимная ненависть. Гильду сыграла икона нуара Рита Хэйуорт. Все недостатки Гильды забываются, когда она в декольтированном вечернем платье поет легендарное "Put The Blame On Mamy" и стягивает с рук длинные перчатки: апогей голливудского эротизма, более непристойный, чем любой стриптиз. "Морган: подходящий случай для терапии" (Morgan, A Suitable Case For Treatment, 1966) поставил Карел Рейш, автор правильных и скучных фильмов-манифестов английских "рассерженных молодых людей" начала 1960-х (13 июня, "Культура", 23.55, ****). Морган тоже рассержен, но его бунт абсурден, доведен до бурлеска. Богемный художник, пытаясь помешать жене развестись с ним, подкладывает ей под кровать то скелет, то бомбу. В общем, бунт художника удался Рейшу гораздо убедительнее, чем бунт корявых фабричных парней из его предыдущих фильмов.
Телекино с Михаилом Трофименковым
Событие недели — "Стучись в любую дверь" (Knock On Any Door, 1949) Николаса Рея, фильм, практически неизвестный в России, хотя главную роль сыграл Хамфри Богарт в самом расцвете сил (10 июня, "Первый канал", 2.40, *****). Рей (1911-1949), чья карьера закончилась в нищете и забвении, прославился прежде всего как автор декадентского вестерна "Джонни Гитара" (1954) и легендарного "Бунтовщика без причины" (1955). В этом фильме тоже есть свой "бунтовщик" — Ник Романо, дитя гнилого итальянского квартала, обреченный самими условиями жизни пойти по кривой дорожке. Даже правосудие, изначально враждебное ему, вместо того чтобы исправлять, лишь укрепляет его в ненависти к обществу. Однако все это зрители узнают не от первого лица, как в "Бунтовщике", а в отраженном свете, из речи адвоката Мортона (Богарт) на суде над Ником, обвиненным в убийстве полицейского. Мортон на первых порах отказывался браться за дело, потом уступил: дело в том, что он — уроженец того же квартала, сумевший преодолеть криминальные искушения, и даже пытался спасти Ника от дурного влияния. Рей, считавший, что кино — средство постижения тайн богов, Богарта боготворил, видел в нем идеального посредника в диалоге с богами, говорил: "Его лицо — живой упрек (всем нам)". Антагонист Мортона, обвинитель, на процессе исключительно отвратителен. Спекулируя на еще живой памяти американцев о Второй мировой войне, Рей не только дал ему немецкое имя Керман, но и украсил щеку шрамом: просто эсэсовец какой-то. И ведет он себя в суде как записной нацист, бьет по болевым точкам Ника, упорно напоминая о самоубийстве его подруги. Вроде бы банальное кино о благородном адвокате, который вырвет заблудшую овечку из шестеренок безжалостной судебной машины: Мортон блестяще опровергает все свидетельства, уличающие Ника в преступлении. Но Рей, к фильмам которого иного эпитета, как "больные", пожалуй, и не приложишь, не был бы самим собой, если бы повторил в энный раз традиционную киноколлизию. В блестящем финале все переворачивается с ног на голову. Все оказывается видимостью. Мерзавец Керман, не переставая быть мерзавцем, в конечном счете оказывается прав. А Мортон — не блестящий защитник униженных и оскорбленных, а ослепленный и ошибающийся человек. Второе событие — легендарный нуар Чарльза Видора "Гильда" (Gilda, 1946) (12 июня, Первый канал, 1.30, *****). Режиссер этот звезд с неба не хватал: от "Гильды" не стоит ждать густого мрака и динамики "Мальтийского сокола" или "Большого сна". Да, невнятность сюжета была фирменным знаком нуара, но в "Гильде" сюжет невнятен не из эстетических соображений. Шулер Джонни спасен от грабителей хозяином ночного клуба, орудующим тростью как заправский уличный боец. Спаситель берет его на работу, в его жене Джонни узнает роковую Гильду, свою бывшую любовницу: их старая любовь так же сильна, как взаимная ненависть. Гильду сыграла икона нуара Рита Хэйуорт. Все недостатки Гильды забываются, когда она в декольтированном вечернем платье поет легендарное "Put The Blame On Mamy" и стягивает с рук длинные перчатки: апогей голливудского эротизма, более непристойный, чем любой стриптиз. "Морган: подходящий случай для терапии" (Morgan, A Suitable Case For Treatment, 1966) поставил Карел Рейш, автор правильных и скучных фильмов-манифестов английских "рассерженных молодых людей" начала 1960-х (13 июня, "Культура", 23.55, ****). Морган тоже рассержен, но его бунт абсурден, доведен до бурлеска. Богемный художник, пытаясь помешать жене развестись с ним, подкладывает ей под кровать то скелет, то бомбу. В общем, бунт художника удался Рейшу гораздо убедительнее, чем бунт корявых фабричных парней из его предыдущих фильмов.