выставка современное искусство
В Венеции открылась 52-я Международная биеннале современного искусства. В этом году она проходит под девизом "Думать чувствами. Чувствовать умом". Представить, чем думают и чем чувствуют российские художники, постарались авторы проекта "Click I Hope", представленного при поддержке ЦУМа, MasterCard, ARTMEDIA Group, ТМК и издательской программы "Интерроса". Комиссаром павильона России в этом году был Василий Церетели, а куратором — Ольга Свиблова. Из Венеции — ИРИНА Ъ-КУЛИК.
Проект "Click I Hope" поражает той решительностью, с которой он опровергает все мыслимые ожидания того, что можно увидеть в российском павильоне. Кто мог подумать, что Россия постарается покорить воображение искушенной публики старейшей и знаменитейшей выставки искусством новых технологий и аттракционной зрелищностью. От нас, скорее, привыкли ждать "честной бедности", аскетически духовной или ернически босяцкой, но отнюдь не такой выставки-блокбастера, которую представила Ольга Свиблова. Каждый зал российского павильона (отреставрированного к выставке фондом "Русский авангард") словно стремится вырвать у зрителя возглас "вау!".
В первом зале цокольного этажа показывают разложенный на три экрана дигитальный боевик группы АЕС+Ф "Last Riot" ("Последнее восстание"), продолжающий давно разрабатываемую художниками историю о юных воинах виртуального мира. Прекрасные отроки сомнамбулически поигрывают оружием — мечами, базуками, бейсбольными битами, принимая картинные позы воителей и мучеников классического искусства. А окружающий их мир, словно бы составленный из фрагментов декораций культуры новейшего времени — голливудских фильмов и компьютерных игр, тем временем сотрясают всевозможные катастрофы: сходят с рельсов поезда, извергаются вулканы, падают самолеты. Но, несмотря на все это нагнетание ужасов, придуманный АЕСами мир остается бескровным и невозмутимым: он не агонизирует, но, по словам самих художников, готовит свое самоубийство. И только две белых мышки деловито совокупляются на фоне всеобщей катастрофы. "Надо же оставить надежду, раз в проекте говорится про I Hope",— заметили члены АЕС.
Если произведение АЕС+Ф рисует апокалипсис, то инсталляция Андрея Бартенева "Connection lost/field of lonely hearts" представляет столь же виртуальные райские кущи. В темноте раскрывается сверкающее разноцветными огнями зазеркалье, наполненное калейдоскопически множащимися прозрачными шарами с красными сердечками и надписями "connection lost". Психоделический китч инсталляции художника, в России известного прежде всего в качестве авангардного дизайнера и клубного фрика, выглядит одновременно и обезоруживающе наивным, и каким-то щемящим. Счастье, на предполагаемой возможности которого основана вся массовая культура, предстает как блестящая фальшивка. Инсталляция Бартенева напоминает лоток с китайскими электронными игрушками, но, возможно, именно такие грошовые поделки сегодня и являются последним образом счастья.
Инсталляции Александра Пономарева предлагают увидеть в информационных потоках уже не рай или ад, а просто еще одну природную стихию — наподобие воды, которая так близка художнику, постоянно обыгрывающему свой опыт бывшего моряка, имеющего опыт навигации не только по интернету, но и по настоящим морским просторам. Весь второй этаж отдан инсталляциям, так или иначе обыгрывающим водную стихию. Тут есть и настоящий информационный "Душ", созданный господином Пономаревым в соавторстве с Арсением Мещеряковым: вместо кафеля в нем — множество телеэкранов, а регулируя холодный и горячий "краны", можно настраивать желаемую тематику передач: новости или природа, реклама или порно. Есть "дворники", смахивающие с экранов, как с лобового стекла, струи настоящей воды, а заодно и телекартинку — так, что вместо президента Буша, кинопутешествий к туземцам, заседаний китайского политбюро и так далее за "окном" в конце концов проступает вид на венецианскую лагуну, точно такой же, какой можно увидеть, выйдя на балкон российского павильона. А главным аттракционом оказывается гигантская "Волна". Она картинно вздымается в гигантском, протянувшемся через весь зал аквариуме, а вызывает ее своим дуновением сам художник, возникающий на видеоэкране: информационный поток вновь становится реальной водой, соединяя сообщающиеся сосуды реального и виртуального.
Нынешний российский павильон в Венеции знаменует готовность наших художников не только создавать высокотехнологичное искусство, но и говорить о проблемах не просто общечеловеческих, но типичных именно для высокоразвитой цивилизации. Что означает, что отныне Россия уже не хочет представать экзотической страной в поисках собственной идентичности, чему, так или иначе, были посвящены многие предыдущие выставки в российском павильоне — будь то исследующая опыт советскости инсталляция Ильи Кабакова или кураторские проекты Виктора Мизиано 1995 и 2003 года.
Правда, в самом азарте подключения к цивилизации есть нечто неофитское, что неожиданно делает русский павильон похожим не на уставший от прогресса Запад, а на развивающийся Восток, например, на Китай — на биеннале наш павильон особенно понравился кураторам Шанхайского фестиваля молодого искусства, пожелавшим показать часть работ у себя. В упоении самими возможностями новых технологий есть нечто, напоминающее радость обладателя новехонькой мобилы, которому хочется попробовать все опции: и фоток нащелкать, и видео снять, и музыку скачать. Именно с "мобилографии" начинала и создательница заглавного проекта "Click I Hope", молодая художница Юлия Мильнер. Ее участие в биеннале само по себе казалось сомнительным — не вполне понятно, чем начинающий, ничем еще не блеснувший автор заслужил такое доверие, помимо разве что своей технической оснащенности — на этот раз в качестве "юзера" не мобильника, но интернет-технологий, с помощью которых создано сетевое произведение "Click I Hope".
На бегущее по монитору слов "надеюсь" на всех языках мира и вправду можно кликать. Нельзя сказать, что этот проект оправдал возложенные на госпожу Мильнер надежды — откровением он не стал. Впрочем, висящий на фасаде павильона гигантский плазменный экран с бегущей строкой воспринимается не как самостоятельное произведение, но как вывеска, элемент рекламы павильона. Который и в самом деле заслуживает рекламы — быть может, и лучшей.