роман политика
В своем новом романе "Редкие земли" (М.: Эксмо, 2007) Василий Аксенов рассказывает метафорическую историю одного опального олигарха. В главном герое, основателе компании "Таблица-М" по имени Ген Стратов, угадывается Михаил Ходорковский. О книге — ЛИЗА Ъ-НОВИКОВА.
"Редкие земли" — это итоговый роман и своеобразный бонус ко всему аксеновскому собранию сочинений. Иначе зачем здесь, в повествовании о сегодняшнем дне, появляются все герои его прошлых книг. Уже одно это может смутить почитателей раннего Аксенова, и так с трудом сохраняющих нейтралитет по отношению к последним творениям мэтра. Но это еще не весь расклад: венцом аксеновских творений стал бывший комсомольский лидер, а ныне олигарх-одиночка. Именно он призван олицетворять ту творческую свободу, которой десятилетиями жаждали аксеновские "крезанутые байрониты".
На самом деле фаны могут не переживать, изменой здесь не пахнет: миллиардер Ген Стратов — это выросший мальчик из ранних детских романов Аксенова "Мой дедушка — памятник" и "Сундучок, в котором что-то стучит". Наверняка и носовский Мишка из 1950-1960-х, и Дениска Драгунского из 1970-х стали достойными гражданами. И Баранкин в конце концов "стал человеком", но только пионеру Генке дозволили дорасти до "сверхчеловека".
Вот этапы большого пути. Бывшие комсомольские боссы, в числе которых и Ген Стратов, заключают "исторический контракт между властью и бизнесом". На страницах романа появляются Ходорковский и Березовский. Им разрешено "обогащаться ради демократической альтернативы". Стратов и его жена леди Эшки специализируются на добыче редких элементов. А под воздействием лучей авторской фантазии они и сами превращаются в людей редкой породы, способных стать родоначальниками новой человеческой расы. Если это не грубая лесть, значит, перед нами роман с элементами фэнтези.
Но только они успевают зачать наследного принца в жерле африканского вулкана (и тем самым который раз доказать: лучше всего у русских получается то, что они делают не руками), --как всему приходит конец. Мешающие редкоземельным злые силы именуются в романе подпольной структурой скрытно-большевизма. Ген Стратов попадает в немилость к "Прокуренции" и оказывается заключенным "Фортеции".
Судя по первым отзывам, мало кто из критиков дочитывает роман до середины, и многие успокоились, процитировав саморазоблачительное "роман разваливается". Действительно, иногда кажется, что проще заработать свой первый миллион, чем продраться через аксеновское многословие, отпугивает уже первая фраза романа: "Основным растением Биаррица является тамариск". А ведь дальше начинается самое интересное. Крутой сюжет "Редких земель" доказывает, что автор лукавит, когда противопоставляет "роман самовыражения" "торговым штукам псевдороманов".
Стратову устраивают побег, за что леди Эшки приходится дорого расплачиваться (вообще, аксеновские эротические сцены хоть сегодня могут претендовать на премию Bad Sex Award, если, конечно, первое место не отхватит последний роман Алексея Иванова). Герой пытается возродить свой бизнес, но в конце концов, после гибели лучшего друга с подходящей фамилией Алмазов, не едет к своей супруге в Африку или к детям в Европу, а остается вечным российским странником.
Бывший олигарх с котомкой за плечами (в котомке ноутбук и пара миллионов долларов) бродит по стране и ищет объекты для анонимной благотворительности. То психбольнице поможет, то на церковь отстегнет. И ничего не просит взамен, только наслаждается, глядя на "лица, исполненные глубинной российской интеллигентности" (оцените фразу).
Финальная лубочная картина столь же абстрактна, сколь и все повествование. Временные и пространственные границы размыты. Россия предстает полем сражения между редкими людьми и скрытно-большевиками (аксеновская альтернатива масонам). Единственное отмеченное на карте место — город Биарриц, где проживает аксеновское альтер эго, писатель Базз Окселотл. Пожалуй, самый правдоподобный персонаж, по крайней мере мы видим, как он скучает в тамарисковых зарослях, с каким упорством стремится в олигархический бомонд и как, не моргнув и глазом, отрицательно отвечает на вопрос, получил ли он что-нибудь от Стратовых.
Сам Василий Аксенов, безусловно, относится к сочинителям волевого типа: ему, писателю-демиургу, важно, чтобы все происходящее творилось именно внутри его собственной вселенной. Это на страницах его романов рубили сук огромного большевистского дерева. Теперь он гадает олигархам на кофейной гуще и предвещает "возрождение российской цивилизации". Однако чудо-ребенок Стратовых, представитель новой русской расы, превращается в человека-амфибию и буквально залегает на дно — вероятно, в ожидании "возрождения".