В представлении многих профессиональный игрок — это что-то вроде наркомана. Но для профессионала игра — это не опьянение, а сухой расчет. Чтобы выяснить, каковы в действительности профессиональные игроки, корреспондент "Ъ-Настоящей игры" Елена Туева встретилась с одним из старейших и авторитетнейших игроков, человеком, впервые в нашей стране просчитавшим блэкджек,— Валерием Железняковым, известным в узком кругу под прозвищем Партизан.
— Валерий Львович, как люди становятся игроками?
— Не знаю, думаю, по-разному. Я начал играть случайно, когда был студентом. У нас в МФТИ студенты были двух видов: футболисты и преферансисты. Те, кто поспортивнее, поглупее, были футболисты, более смышленые — преферансисты. В общем, так вышло, что оказался я среди старшекурсников, а они с утра до ночи в карты играли. А поскольку я был неглупый малый, то недели через две уже играл лучше всех.
— А азартным вы с детства были?
— В каком-то смысле, наверное, да, только в детстве мой азарт распространялся на учебу и игру в хоккей, а не на азартные игры. Я играл за горьковское "Торпедо". Дом у меня был рядом со стадионом, и я коньки почти не снимал. В результате мне уже 65, а я чувствую себя лучше ровесников. И не только в физическом смысле. У них инфаркт, инсульт, ничего соображать не могут, а я любую задачку могу решить. Недавно мы собрались с друзьями в НПО "Энергия". Моего возраста люди, инженеры, доктора технических наук. Стали задачки решать, и я быстрее всех решил. Они мне говорят: "Как же так, ты всю жизнь в карты играл, а вот как решаешь!"
— А в какие игры вы играете?
— Я могу играть во все игры. Если не умею, то могу быстро научиться. Мне игра дается легче, чем другим. Молодым я мог вообще сто карт запомнить. У меня математический склад ума. Я быстрее других могу рассчитать, с какой карты пойти, чтобы выиграть. Считать меня научил отец. Он был человек необыкновенный. Когда я учился в седьмом классе, он мне сказал: хочешь, я научу тебя считать лучше всех в мире, я могу тебе сказать, как запомнить все таблицы. И объяснил. Через два дня, когда мы с ним снова разговорились, я ему все таблицы наизусть рассказал.
— Какая игра сложнее — покер или подкидной дурак?
— Подкидной — это вообще королева всех игр! А в покер может играть любая домохозяйка. В какой-то момент при благоприятном стечении обстоятельств она может обыграть чемпиона мира. А в дурака она не обыграет. Никак. В покере велик элемент случайности. Поэтому в него так много людей играет. В нем имеет шанс выиграть даже слабый игрок.
— А в подкидного один на один играют?
— Конечно! Один на один — это самое сложное. Не боксируют же втроем. Поэтому игра должна идти один на один, когда каждый защищает себя, от него все зависит. Когда студентом я начал играть в бридж и увидел, что в него играют двое на двое, эта игра меня разочаровала. Потому что зависишь от партнера. А так я один. И вообще, все профессионалы, которые играют на большие деньги, всегда играют один на один.
— Блэкджек тоже строится на расчетах?
— В блэкджек я играл в том веке — в этом мне уже не разрешали нигде играть. Не особо сложная игра. Там, как и в покере, многое зависит от удачи, но на дистанции, если вы умеете считать карты...
— А что в блэкджеке можно рассчитать, если карты сдает крупье?
— Да все можно рассчитать. Например, дабл какой-нибудь возьму или не возьму. Можешь брать карту, можешь не брать, можешь сделать сплит. Надо делать ход наиболее правильный по вероятности. Он может показаться неправильным на данном отрезке игры, но на дистанции при большом количестве испытаний окажется наиболее правильным. Если я знаю, что концентрация карт нарушилась, то я буду делать такие ходы, которые по математике мне дадут перевес в 2-3%. При продолжительной игре эти мои два-три процента и скажутся.
— А в рулетку вы не играете?
— Если бы в рулетку у игрока шансы были больше, я бы играл в рулетку. А так я участвовал только в турнирах по рулетке. Особенно популярны такие турниры в Америке. Собираются несколько человек, получают фишки и всю ночь играют. А утром у кого больше фишек, тот получает приз. И у нас такие соревнования были в казино "Мадам Софи".
— Вы когда-нибудь проигрывали?
— Конечно. Не проигрывает только тот, кто не играет. Бывало, и 20 тысяч проигрывал, но не больше. Крупно я в казино не играл. Возможности не было, да и не хотел. Если в блэкджек я играю сто раз, то три-четыре раза наверняка проиграю.
— Это в казино. А обычным партнерам?
— Лично? Нет. Не помню такого.
— А в советские времена вы где играли?
— Летом я всегда в Сочи отдыхал, очень Сочи любил. И всегда там играл, на пляже, например. Бывало и в преферанс. Денег у меня мало было — приходилось дотировать свое путешествие игрой.
Тогда были города, где игра была очень распространена: Одесса, Харьков, Днепропетровск — да вся Украина. Там очень много было игроков и подпольных игорных заведений. Эти места знали все. В Москве на Таганке существовал такой "клуб" на квартире, там дверь была круглые сутки открыта. Его знали все. Приходили кто хочет, играли. Там даже ночевали, там жили. Правоохранительные органы прекрасно знали о существовании этой квартиры, что там собираются люди, играют с утра до вечера, но ничего не предпринимали, не закрывали, потому что, если им надо было кого-то найти, они знали, где искать. Это игорное заведение просуществовало лет десять! Эту квартиру знал весь Советский Союз, туда со всей страны приезжали играть.
— Игра — это болезнь?
— Никакая это не болезнь, а глупость, распущенность. Был у меня случай. В "Космосе" подходит ко мне приезжий (а ко мне часто приходят, спрашивают, как лучше сыграть) и говорит: вот у меня было десять тысяч, я все проиграл. Я говорю: "И что тебе надо?" А он: "$200 за гостиницу заплатить". Я отвечаю: "Тебе, кретину, надо было брать не десять тысяч, а девять восемьсот!"
Я тоже игрок, но если мне надо жене что-то оставить, я эти деньги не трону.
— А вы можете прожить без игры?
— Да ну, скучно. Ну что бы я делал? С женой в кино бы сходил. А потом? А ночью что делать? А так я смотрю: ага, восемь часов. Ну, я поехал. У меня там турнир, я ужинаю, девочки вокруг меня вьются. Я сижу там всю ночь. Так что для меня игра не болезнь, а хобби. Правда, после выхода на пенсию я стал немножко заниматься наукой, прибор один недавно разработал, он сейчас у брата в Америке. Общаюсь с коллегами, помогаю им понемножку. Могу купить какой-нибудь препарат, которого им не хватает для опытов.
— Жалеете, что не стали большим ученым, академиком?
— Честно? Нет!
Подписи
Валерий Железняков не стал большим ученым, но своим математическим способностям нашел достойное применение