В чем моя вина?

Уважаемый Игорь Викторович, вынужден обратиться с открытым письмом, поскольку действует система рассмотрения обращений в центральном аппарате только после получения ответа за подписью прокурора субъекта. А времени на поэтапное обжалование у меня нет: приговор суда уже вступил в законную силу. В ходе следствия органы прокуратуры дважды возвращали уголовное дело по причине недоказанности преступления с моей стороны. Но в итоге Прокуратура Воронежской области отказалась признать факт отсутствия ущерба и грубейшие нарушения УПК РФ, допущенные при расследовании возбужденного против меня уголовного дела и в ходе судебного рассмотрения. Поскольку мы с адвокатом готовим кассационную жалобу, хочется своевременно донести свою позицию до должностных лиц Генеральной прокуратуры РФ, участвующих в рассмотрении уголовных дел Первым кассационным судом общей юрисдикции.

Фабула моей истории ясна и прозрачна. ООО «Благоустройство», учредителем которого является администрация городского округа г. Нововоронеж, (она же и назначила меня директором предприятия), выиграло аукцион по благоустройству дворовой территории трех многоквартирных домов. 11 мая 2021 года заключен контракт на сумму без малого 16,5 млн рублей. В числе прочих работ предусматривалась укладка тротуарной плитки на пешеходных дорожках.

По технологии такая плитка укладывается на песчаное основание. В нашем случае песок и стал для следственных органов начальным звеном для создания цепочки умозаключений и сбора доказательной базы, чтобы предъявить мне обвинение в мошенничестве с использованием служебного положения. Наверное, для статистики раскрытых преступлений и отчета перед вышестоящими органами. Думать так меня заставляет тот факт, что мое так называемое преступление состояло всего лишь в том, что я использовал для работ песок не средней, а более мелкой фракции. Общая смета в результате не была превышена, работы по муниципальному контракту выполнены в полном объеме и с надлежащим качеством, о чем в судебном заседании свидетельствовали представители заказчика, и тот факт, что до сентября 2025 года вымощенные дорожки находятся на гарантии, и ни одной жалобы на них не поступало.

Между тем, факт использования песка иной фракции, чем предусмотрено в локальной смете, признан основанием для причинения ущерба бюджету и хищением чужого имущества.

Из постановления о возбуждении уголовного дела следует, что при производстве работ я использовал более дешевый материал, который стал причиной ухудшения качества покрытия. Хотя, согласно территориальному справочнику строительных нормативов (ТССН), являющемуся основанием для составления локальной сметы для муниципальных контрактов, песок мелкой фракции, который я использовал, является более дорогим материалом.

Этот довод подтвержден показаниями свидетеля, проверявшего локальную смету на соответствие нормативам и правилам, и дополнительно пояснившего, что определение стоимости отдельно взятого строительного ресурса является некорректным и стоимость строительства объекта необходимо определять в целом, не разделяя расчеты по статьям расходов. Аналогичные показания дали и свидетели, являющиеся разработчиками локальной сметы.

Согласно свода правил СП - 82.1330.2016, действовавшего в период производства работ, никаких требований к фракциям песка, либо обязанности его соответствия требованиям ГОСТа не существовало, как и иных нормативных документов (ГОСТов, СНиПов и т.д.), регламентирующих требования к основанию для тротуарного покрытия.

Для определения качества выполненных работ органом следствия была назначена судебная строительно-техническая экспертиза. Она была сведена к проведению опыта замерзания воды на твердой поверхности при минусовой температуре, из чего сделан вывод о возможности наступления негативных последствий при эксплуатации тротуарного покрытия, поскольку образовавшаяся наледь приводит к подскальзыванию прохожих. При этом никаких исследований о влиянии на качество покрытия использования песка одной или другой фракции экспертом не проведено.

Оглашенное в суде стороной защиты и приобщенное к материалам дела заключение специалистов, являющееся рецензией на уже упомянутое заключение эксперта, содержит целый перечень допущенных экспертом грубейших нарушений УПК РФ и Федерального Закона от 31 мая 2001 года № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации». Однако в приговоре они не изложены, оценка доказательств не проведена.

Доводы, что укладка тротуарной плитки на любое песчаное покрытие не отражается на качестве покрытия при соблюдении технологии производства работ подтвердили в суде 2 эксперта и не менее 5 свидетелей, имеющих высшее образование в области строительства.

Перечисленные нарушения закона оставлены без внимания прокурора, равно как и фундаментальные нарушения, допущенные при производстве судебных строительных экспертиз. Среди ряда допущенных нарушений наиболее важные наглядно продемонстированы в ходе допроса эксперта С.Н. Шишовой, которую позиционировали при проведении экспертизы как эксперта. Она пояснила суду, что никогда раньше не привлекалась к производству судебных экспертиз в качестве эксперта, а привлекалась в качестве специалиста. Права и обязанности эксперта, а также Федерального Закона от 31 мая 2001 года № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» ей не известны. Даже подпись в протоколе испытаний изготовлена не ею, пояснила она. Обстоятельства изготовления ксерокопии данного протокола, послужившей основанием для проведения комиссионной строительной судебной экспертизы, на которой документ заверен подписями уже двух экспертов, ей не известны. Подпись в указанной ксерокопии от ее имени также изготовлена неизвестным ей лицом.

Совершенно не понятными для меня стали и действия государственного обвинителя после допроса эксперта Шишовой, который самостоятельно запросил и приобщил к материалам уголовного дела документы, свидетельствующие, что лабораторные исследования производились не Шишовой единолично, а двумя специалистами, в том числе С.В. Осьминкиной, которая в качестве эксперта не привлекалась, об ответственности не предупреждалась, права и обязанности эксперта ей не разъяснялись.

Без внимания и оценки остались доводы защиты, что образцы грунта, послужившие предметом для экспертных исследований, в ходе следствия утрачены до их осмотра и не приобщены как вещественные доказательства.

Оценка допустимости заключений судебных экспертиз и иных доказательств, мягко говоря, не единственная небрежность, допущенная государственным обвинителем. На стадии предварительного следствия мне дважды предъявляли обвинение в том, что я с корыстной целью похитил бюджетные средства, обратив их в свою пользу и распорядился ими по своему усмотрению.

Дважды прокуратура возвращала уголовное дело на дополнительное расследование, указывая на основное противоречение предъявленного обвинения: п.26 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 №48 по делам о мошенничестве, гласит, что обязательным признаком хищения является корыстная цель, то есть стремление изъять чужое имущество в свою пользу, либо распорядиться им как своим собственным, в том числе путем передачи его в обладание других лиц.

В материалах уголовного дела имелись только сведения о поступлении денежных средств по муниципальному контракту на расчетный счет юридического лица - ООО «Благоустройство». Корыстный же мотив моих действий орган следствия усматривал в том, что я получал заработную плату и премиальные вознаграждения. Но ведь их размер в соответствии с уставом общества, устанавливается руководителю общества не им самим, а учредителем в лице главы администрации г. Нововоронежа. Понятно, что на такое противоречие просто нельзя было закрыть глаза. На это и указал прокурор, отправляя дело на доследование.

Следователь исправил формулировку: мне было предъявлено обвинение в том, что я похитил бюджетные средства не в свою пользу, а в пользу ООО «Благоустройство». Для меня так и осталась непонятной редакция обвинения, из которой следовало, что мотив моих действий был корыстным. В чем же заключается моя корысть, когда деньги поступили на расчетный счет юридического лица, а я получал фиксированную заработную плату и никакой личной выгоды от исполнения условий муниципального контракта не имел. Выводы органа следствия, трансформированные в приговор суда, что денежными средствами в размере 184 879 руб. 22 копейки я распорядился по своему усмотрению, являются ничем иным, как гипотетическим предположением, не основанном на доказательствах, поскольку анализ расходования денежных средств, поступивших на расчетный счет ООО «Благоустройство», не производился. Все расследование завершилось установлением факта поступления бюджетных средств по муниципальному контракту на счет ООО «Благоустройство», а что происходило с этими деньгами дальше не интересовался никто.

Рассмотрев дело, суд пришел к выводу, что корыстный мотив моих действий заключался в возможности получения денежных средств в виде зарплаты и премий. В подтверждение этого приведены сведения, что в 2021 году мною получена зарплата, премия, компенсация за неиспользованный отпуск, отпускные выплаты и материальная помощь.

Детально изучив этот вывод суда, я убедился, что именно по этому основанию прокурор дважды возвращал уголовное дело на дополнительное расследование. Я этот факт изложил в качестве одного из доводов апелляционной жалобы.

Но к моему удивлению, прокурор позицию, отстаиваемую на стадии расследования дела, кардинально изменил, и, в конечном итоге, не усмотрел

в выводах суда никаких противоречий разъяснениям Пленума Верховного Суда РФ.

До настоящего времени я так и не смог понять причины, по которым меня так упорно хотели сделать виновным.

Получается, что я организовал выполнение работ в полном объеме и с надлежащим качеством, о чем свидетельствует отсутствие жалоб и замечаний, при действующей гарантии на них, которая судом расценена почему-то «как ничто иное, как на избежание от ответственности за содеянное». При выполнении работ был применен песок, соответствующий требованиям ГОСТ, хотя никаких нормативных требований об этом, в соответствии с действовавшим в тот период времени сводом правил не существовало.

Ущербом признан факт использования более дорого песка мелкой фракции в отличии от указанного в локальной смете песка средней фракции. И это несмотря на показания свидетелей, пояснивших суду, что в локальную смету при отсутствии специальных требований к пескам всегда закладывались пески средней фракции. Это позволяло достигать экономии бюджетных средств при муниципальных заказах. Судом не дана оценка оглашенной переписке между подрядчиком и заказчиком, согласно которой последний сообщил, что оснований для признания факта причинения ущерба не имеется, поскольку, наоборот, при выполнении работ был использован более дорогостоящий материал. Тем более, что к качеству работ замечаний нет.

Вот так — без мотива преступления, доказательств корыстных побуждений и при отсутствии реального ущерба для заказчика, на основании заключений экспертиз, не подлежащих признанию допустимыми доказательствами, я объявлен преступником.

Приговором Нововоронежского городского суда от 5 ноября 2024 года я признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч.3 ст.159 УК РФ, и мне назначено наказание в виде принудительных работ сроком на два года с удержанием 10% из заработной платы в доход государства.

Приговор вступил в законную силу и теперь я, вполне законопослушный гражданин, имеющий на иждивении несовершеннолетнего ребенка, буду отлучен от семьи. Вместо реализации своих компетенций в реальном секторе экономики, что немаловажно при сложившемся в стране кадровом дефиците, я два года буду выполнять принудительные работы, не требующие особой квалификации, за которую буду получать невысокую зарплату, а установленные судом удержания из нее будут составлять мизерные суммы.

Не являясь человеком государственного уровня мышления, я, тем не менее, считаю это абсолютно нерациональным, поскольку затраты, которые понесет государство на исполнение моего наказания в виде принудительных работ, многократно превысят ту сумму, что будет удержана из моей зарплаты. За это время моя семья претерпит большие финансовые трудности, поскольку кратно снизится моя зарплата. Мой заработок являлся основным источником доходов семьи, деньги тратились, в том числе, на платное обучение старшей дочери в высшем учебном заведении и дополнительные занятия для младшей. Как теперь оплачивать это обучение, я не представляю. В полный упадок, либо к банкротству придет мой бизнес.

Мне 50 лет. Я всю жизнь работал, не лентяйничал и намерен работать дальше, пока позволит состояние здоровья. Меня не нужно заставлять работать принудительно. Я это делаю добровольно и готов трудиться дальше, принося намного больше пользы для государства и общества с учетом имеющегося у меня высшего образования и значительных навыков.

Но мне уготована иная стезя. Разве государство заинтересовано в таком правосудии?

Обращаясь к вам, Игорь Викторович, с открытым письмом, надеюсь, что при вашем участии справедливость все же восторжествует.