Великие кормчие

8 мая в Москве прошли масштабные переговоры китайской и российской делегаций во главе с председателем Си Цзиньпином и президентом Владимиром Путиным. Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников поражен уровнем взаимного доверия между странами и количеством китайских журналистов в Кремле.

Переговоры с председателем Китая должны были начаться около десяти утра. То есть, давайте говорить прямо, неправдоподобно рано.

Выезд из пресс-центра, где происходит сбор на пулы журналистов, был назначен, в свою очередь, на 7:30 утра. Ехать предстояло от входа в Манеж до Большого Кремлевского дворца (БКД), а значит, метров, не побоюсь этого слова, 600. То есть подумали и пошли пешком через Кутафью башню.

Манеж превращен в международный пресс-центр (МПЦ). Нужно сказать, причем обязательно, что превращение оказалось без преувеличения триумфальным. По уровню комфорта и удобства оно заставляет вспомнить, например, МПЦ в Олимпийском парке. В пресс-центр превратили весь Манеж. С гигантским, во весь выставочный зал на первом этаже, ньюсрумом, с разумными выходами и входами, с почти полным отсутствием очередей на входах, с гигантской столовой на минус втором уровне, с пунктом ПЦР-тестирования на минус первом (неизбежные, казалось, анкеты заполнять не надо — подписывай и иди куда шел), с необъятными пространствами для телекомпаний, которых тут полно, и западных не меньше, чем восточных…

В общем, я был удивлен. Так не было даже в триумфальное для Владимира Путина 60-летие Победы, когда в Москву приехали все, казалось, без исключения мировые лидеры. И в 70-летие не было (хотя опыт использования Манежа был). Хотя вроде тоже старались.

Ну а почему не сказать-то, когда получается?

И вот что случилось ранним утром 8 мая. Приехали китайские коллеги. И это была часть населения Поднебесной. Причем, кажется, не такая уже маленькая.

Да, это был их день во всех отношениях. Китайские коллеги мгновенно создали неповторимую атмосферу полного хаоса, общего перевозбуждения и лихорадочной озабоченности. Они все делали вместе. Проходили через рамки, шли на ПЦР-тестирование, за подарочными рюкзаками для журналистов… А была их не одна китайская сотня. Они сделали осмысленными, рациональными, но недостаточными расходы на любое обустройство МПЦ в Манеже.

Потом, когда пошли в БКД, их стало вполовину меньше (какому-то героическому человеку удалось договориться). Но все-таки это была половина китайцев. Лучшая ли? И для них даже выделили целиком помещение на четвертом этаже, которое обычно отдается всей прессе, что приходит на международные переговоры, и всем хватает, и еще остается.

Но это был не тот случай. Они заполонили собой все пространства. Они были во всех коридорах, где даже задерживаться не рекомендуется. Они поставили там стулья. Российским журналистам отвели место в буфете на пятом этаже. Но при этом там был еще и непосредственно буфет. Однако никто и не жаловался. Я просто наблюдал. И это было завораживающее зрелище. Китайские коллеги заселили Большой Кремлевский дворец.

Причем они ведь были в постоянной боевой готовности. Там, куда их отведут, они должны быть первыми. Так что все переходы и подходы (прежде всего к Малахитовому фойе Кремля) они держали как 300 спартанцев (примерно столько их и было). Стояли насмерть.

Утром, конечно, хотелось кофе, тем более что баки с ним закипали на той половине, где были уже накрыты (пищевой пленкой) столы с бутербродами. Но буфет должен был начать работать как раз в то время, когда должны были начаться переговоры. Я спросил у распорядителей, нельзя ли организовать все в соответствии со здравым смыслом, то есть разрешить наливать хотя бы кофе.

— Можно,— доверительно сказали мне.— Но пока вода сырая. Она должна закипеть.

Я понял. Из бака с кофе должен повалить белый дым. И, o habemus papam, он повалил!

Через минуту российские журналисты уже пользовались кратковременным преимуществом своего поля и, сорвав все и всяческие пленки, поглощали между прочим более или менее изысканные бутерброды (были и с угрем).

Первое мероприятие, то есть переговоры в узком составе, состоялись в зале ордена Святой Екатерины, а не как обычно, в Зеленой гостиной БКД. Просто потому, что этот узкий состав у китайцев оказался гораздо шире любого расширенного. И в Зеленой гостиной предсказуемо не хватило места.

— Я очень рад нашей новой встрече,— говорил российский президент,— и искренне ценю возможность личного прямого общения с вами. Признателен, что, как и в прошлую юбилейную дату, это было десять лет назад, вы приняли решение приехать к нам с визитом и разделить с нами празднование 80-летия священной для нашей страны великой Победы.

Председатель КНР сидел за столом напротив Владимира Путина и умиротворенно кивал каждому, казалось, его слову, как добрый дядюшка. Разумеется, стали кивать уже и сидевшие по левую и правую руку от китайского председателя остальные руководители КНР. Это и называлось «доброжелательная атмосфера». В этот момент она казалась мне сверхдоброжелательной. Нет, позже мнение не изменилось.

— Завтра,— рассказывал господин, а на самом деле в этот момент, конечно, товарищ Путин,— на Красной площади в торжественном марше пройдет парадный расчет военнослужащих Народно-освободительной армии Китая. Насколько мне известно, это самый большой по численности из иностранных воинских контингентов!

Какая страна — такой и контингент. Напомню (писал об этом в репортаже «Николас первый».— А. К.), что на генеральной репетиции этот парадный расчет вышел на Красную площадь с песней «Священная война». Пели высокорослые китайские военные (такое впечатление, что их взяли в аренду из национальной баскетбольной сборной) на волнующем русском языке.

— Победа над фашизмом,— говорил российский президент,— достигнутая ценой огромных жертв, имеет непреходящее значение. Вместе с китайскими друзьями твердо стоим на страже исторической правды, защищаем память о событиях военных лет, противодействуем современным проявлениям неонацизма и милитаризма…

Это Владимир Путин повторял как заклинание. Когда-то оно должно уже и заработать.

— Со своей стороны благодарен вам за приглашение на торжественные мероприятия, посвященные 80-летию победы над милитаристской Японией и окончания Второй мировой войны,— продолжал Владимир Путин.— Буду рад вновь посетить дружественный Китай с официальным визитом, приуроченным к этой дате (планируется на культовое 3 сентября, перед Восточным экономическим форумом.— А. К.).

Китай, как известно, потерял во Второй мировой войне даже больше людей, чем Советский Союз. Так что Си Цзиньпин имеет абсолютное, приоритетное даже право на участие в торжествах, посвященных победе.

— Уважаемый господин председатель, дорогой друг, я еще раз хочу вас поблагодарить за сегодняшний визит. Для нас это имеет большое значение,— продолжал говорить Владимир Путин, и сейчас это была не фигура речи.

Си Цзиньпин продолжал, улыбаясь, сочувственно кивать.

И это было завораживающее зрелище.

— Неисчислимые жертвы, которые понесли оба наших народа, стоят того, чтобы мы никогда об этом не забывали. 27 миллионов жизней отдал Советский Союз, положил их на алтарь Отечества и на алтарь Победы,— говорил президент России,— и 37 миллионов жизней унесла война Китая за свою свободу и независимость (но важно все-таки, сколько и осталось.— А. К.). Под руководством Коммунистической партии эта победа была достигнута!

Если бы можно было аплодировать, члены Политбюро ЦК КПК, сидевшие за столом, аплодировали бы (а все они и были членами Политбюро).

Но мне казалось, ей-богу, что и аплодируют. Ведь я смотрел на их лица, а не на их руки.

Потом выступил и председатель КНР:

— Сегодня перед лицом негативных тенденций, односторонних действий и силового диктата в мире Китай готов с Россией вместе нести особую ответственность в качестве крупных мировых держав и постоянных членов Совбеза ООН, с чувством долга смело защищать правду об истории Второй мировой войны, стоять на страже авторитета и позиций ООН, решительно отстаивать интересы и права наших государств и всех развивающихся стран, сообща формировать равноправный и упорядоченный многополярный мир и инклюзивную, общедоступную экономическую глобализацию.

И тут уж не было никаких недомолвок. Си Цзиньпин высказался, таким образом, и про тарифную войну с США (назвал «односторонними действиями», хотя они в итоге стали двусторонними тоже, и «силовым диктатом»), и про борьбу за правду про историю Второй мировой войны (кто все-таки вносил решающий вклад в победу)…

Все сейчас было гораздо более однозначно в формулировках председателя КНР, чем, к примеру, в его прошлый приезд в Москву.

Переговоры в узком составе были между тем долгими. Оставалось понять, что же такое тогда переговоры в расширенном составе.

Ну, в общем, это было как предновогодний российский (или даже китайский) Госсовет, где присутствуют главы всех регионов (раньше ехали и с женами, их следовало посчитать и сейчас). И даже в том же Александровском зале Кремля.

Тут уж все были. Геннадий Зюганов, к примеру — а как тут без Компартии (потом из КПРФ поступил пресс-релиз с информацией про то, что он накоротке переговорил с Си Цзиньпином — видимо, когда Владимир Путин представлял тому участников переговоров)? Пока не началось, Геннадий Зюганов пугал своими милыми зарисовками из жизни (милыми, но все-таки из своей, поэтому можно было при желании и до инфаркта довести) министра культуры Ольгу Любимову и министра промышленности и торговли Антона Алиханова, но потом, видимо заскучав с ними, пересел к главе ВЭБ.РФ Игорю Шувалову. Предприниматель Олег Дерипаска по понятным причинам не отходил от министра сельского хозяйства Оксаны Лут (интересы в сельском хозяйстве требовали от него, а интересы сельского хозяйства — от нее). Глава «Газпрома» Алексей Миллер веселил вице-спикера Госдумы Александра Бабакова, да и сам веселился тоже. (Казалось бы, отчего? Есть ли повод? Возможно, после переговоров о перспективах «Силы Сибири-2» наконец появился.)

Нет, эти переговоры не были похожи на все прежние. Тут было много некоего радостного ожидания, что ли, и сбывающихся, не побоюсь этого слова, перед лицом общей опасности надежд.

— В прошлом году Россия не только лидировала по экспорту нефти в Китай,— рассказывал в начале переговоров в расширенном составе российский президент,— но вышла на первое место по поставкам трубопроводного газа. Кроме того, мы вторые по отгрузкам в Китай угля и третьи — по экспорту сжиженного природного газа. На подходе новые совместные инициативы. К примеру, дальневосточный газовый маршрут будет запущен в 2027 году и гарантированно обеспечит китайских потребителей голубым топливом в объеме до 10 миллиардов кубических метров в год.

Не мог он пройти и мимо главного факта в отношениях двух стран:

— Россия стала главным импортером китайских автомобилей в мире! Одновременно мы приветствуем создание производств и перенос китайских промышленных компетенций в нашу страну.

Да, есть куда переносить. Чтобы не простаивали бывшие заводы западных автоконцернов.

— Важным фактором поддержания продовольственной безопасности обеих стран стали значительные взаимные поставки сельхозтоваров,— добавил господин Путин.— Со своей стороны готовы расширять ассортимент экспорта продукции российского агропромышленного комплекса на китайский рынок. Хорошо себя зарекомендовала практика проведения в различных провинциях Китая ярмарок «Сделано в России», которые вызывают большой интерес у китайских граждан!

Про мороженое что-то ничего не сказал. Но это и так понятно.

— Право определять будущее нашей планеты и распоряжаться достижениями глобального развития принадлежит всем странам мира наравне,— предупредил китайский руководитель, когда были подписаны все соглашения (было много: «О глобальной стратегической стабильности», «О поддержании авторитета международного права», «О карантинных требованиях к ржаной муке», «О сотрудничестве в области цифровой трансформации», «О взаимопонимании между “Роскосмосом” и Китайской национальной космической администрацией», «О взаимопонимании между МГУ имени М. В. Ломоносова и газетой “Жэньминь жибао“» — будет где развернуться студентам журфака МГУ, тиражи-то, тиражи!.. «О благополучии человека», наконец), и он зачитывал уже свое итоговое заявление в Малахитовом фойе БКД:

— Китай и Россия, как великие мировые державы с формирующимся рынком, несут благородную миссию обеспечить глобальное развитие в более справедливом и рациональном ключе.

То есть Си Цзиньпин настаивает.

И будет настаивать.

Я зашел в международный пресс-центр (тянуло, что ли). Здесь снова было много китайцев — из тех, что не пошли сегодня приступом в БКД через Кутафью башню. Одни, честно говоря, китайцы. Да, немного грустные.

Что ж, возьмут свое на параде.

С песней.