Отмороженный конфликт

Обозреватель “Ъ” Сергей Строкань — об уроках индо-пакистанского столкновения

Новое противостояние Индии и Пакистана, в ходе которого индийские ВВС в рамках операции «Синдур» нанесли удары по девяти целям в Пакистане и подконтрольной ему части Кашмира, а Пакистан отрапортовал о пяти сбитых индийских истребителях, не окончено. Но, совершенно точно, прошло свой пик.

Несмотря на продолжающиеся перестрелки на линии контроля в Кашмире и приостановку работы более 20 аэропортов в приграничных с Пакистаном северных регионах Индии до 10 мая, завершение горячей фазы конфликта — вопрос ближайшего времени.

Новая война в Азии, угроза которой после теракта 22 апреля в городе Пахалгам в индийской части разделенного Кашмира держала в напряжении весь мир, отменяется.

Власти Пакистана уже сняли большинство ограничений на полеты гражданской авиации, а советники по национальной безопасности двух стран даже поговорили по телефону и, судя по всему, согласились не допустить неуправляемой эскалации. Обе стороны дают понять, что после серии политико-дипломатических демаршей, кульминацией которых стала однодневная индийская операция «Синдур», воевать по-крупному они не собираются.

Но тогда что же это было, какие выводы можно сделать из этой несостоявшейся войны, какова цена вопроса для всех сторон и уместно ли говорить, что мир отделался легким испугом?

Первый вывод состоит в том, что замороженный конфликт Индии и Пакистана, возникший после раздела бывшей британской колонии на два независимых государства, никуда не делся, оставаясь «старейшим конфликтом на повестке дня ООН».

Написанная в стародавние времена бессмертная песня Высоцкого, в которой есть слова «он мою защиту разрушает — старую индийскую — в момент,— это смутно мне напоминает индо-пакистанский инцидент», останется актуальной и для будущих поколений политиков, дипломатов, экспертов и журналистов, пытающихся осмыслить этот конфликт и найти пути его решения.

Учитывая, что время от времени этот замороженный конфликт, судя по всему, будет оттаивать, а точнее, взрываться, прежде чем вернуться в свое прежнее состояние перманентной индо-пакистанской холодной войны, необходимо перестать идти по ложному следу в его оценке, избавиться от стереотипов, которые всплывают каждый раз, когда происходят подобные события.

Так, российской аудитории доходчиво объясняют, что это все «англичанка гадит». И продолжает все так же гадить вот уже более семи десятилетий, утратив свою крупнейшую колонию.

Учитывая наши предельно конфликтные отношения с Лондоном, версия о зловещем «британском следе», который явно должен же и сегодня где-то проявиться в этой бывшей британской колонии, идет на ура.

Новых фактов нет, и «специалистам по всем вопросам» остается глубокомысленно пересказывать учебники истории, где описан принцип колонизаторов «разделяй и властвуй».

Однако главный стереотип — представления об угрозе ядерной войны, раз за разом сопровождающиеся подсчетом имеющихся в арсенале двух стран боеголовок и ракетоносителей, рисованием всевозможных карт «сокрушительных» ударов и их последствий и сочинением других апокалиптических сценариев.

Пора, наконец, перестать это тиражировать.

Конфликт Индии и Пакистана из-за теракта в Кашмире обострился

В самом деле, Индия и Пакистан — две ядерные державы Южной Азии, для которых еще на заре их независимости создание собственного ядерного оружия стало idee fixe, главной целью двух стратегий национальной безопасности, решить которую стороны были готовы любой ценой, на начальном этапе имея очень ограниченные средства. И при этом не боялись санкций за нарушение режима ядерного нераспространения. Не зря еще первый лидер независимого Пакистана Зульфикар Али Бхутто в свое время произнес свою знаменитую фразу о том, что народ «будет есть листья и траву, но у него будет атомная бомба».

Однако с 70-х годов прошлого века Индия и Пакистан создавали ядерное оружие вовсе не для того, чтобы его однажды применять, а для того, чтобы сама угроза его применения поддерживала пресловутый «баланс страха» в рамках классической доктрины ядерного сдерживания.

В общем, каждая сторона хотела иметь железные гарантии того, что противник не сможет позволить себе полностью ее уничтожить, хотя и очень хотел бы это сделать.

Однако при том, что ядерная война в Южной Азии крайне маловероятна, это вовсе не значит, что конфликт Индии и Пакистана перестанет быть серьезнейшим дестабилизирующим фактором региональной и мировой политики на многие годы и десятилетия вперед.

Есть достаточно оснований сделать вывод о том, что он будет и дальше отравлять ситуацию в Азии и далеко за ее пределами. Будет подхлестывать гонку вооружений, программировать все новые теракты, подобные расстрелу индийских туристов в Пахалгаме, осложнять работу Шанхайской организации сотрудничества, полноправными членами которой стали Индия и Пакистан, а также других многосторонних механизмов взаимодействия государств Глобального Юга.

И наконец, этот конфликт будет создавать угрозу его ползучей интернационализации — втягивания в него других региональных и мировых игроков, которые могут открыто или не афишируя этого поддерживать одну или другую сторону. В таком случае это будет пусть и непрямой, но уже мировой конфликт.

В чем же причина того, что этот конфликт выглядит нерешаемым, почему обе стороны с таким маниакальным упорством занимаются перетягиванием каната на «крыше мира»?

Кашмир — это не просто территориальный спор, проблема гораздо глубже. Если бы речь шла только о территории, все, возможно, было бы иначе. Но дело в двух непримиримых государственных идеологиях.

Именно идеология неизменно поднимает ставки в этом противостоянии, не позволяя сторонам поступиться принципами.

Когда Индия делает все для того, чтобы Кашмир стал полноценным регионом — безопасным и имеющим свою стратегию развития, а Пакистан, напротив, поддерживает борьбу за его отделение, то это конфликт двух концепций, на основе которых построены два государства, когда-то бывшие одним целым.

Индийской концепции «одной нации» противостоит пакистанская концепция «двух наций». Отцы новой Индии — Джавахарлал Неру и Махатма Ганди — были индусами, но хотели, чтобы в стране достойно существовали не только индусы, составляющие большинство населения, но и представители других народов, религий и культур. В этом и состоит главный смысл теории «одной нации» или «единой счастливой семьи народов», которой, по замыслу Неру и Ганди, должна стать Индия.

Однако основатель Пакистана Мухаммед Али Джинна все представлял иначе и доказывал, что концепция Неру—Ганди несостоятельна и нереализуема в принципе. Он считал, что между индусами и мусульманами существует непреодолимое различие, которое никогда не позволит им благополучно жить вместе.

Джинна был убежден, что, оставаясь в Индии, мусульмане неизбежно обрекают себя на страдания, а получить равные права они смогут только в собственном исламском государстве.

Так родилась теория «двух наций» — индусской и мусульманской — и было создано «государство чистых» — Пакистан. Вскоре после того, как в августе 1947 года Индия и Пакистан стали независимыми, в обеих странах вспыхнула межобщинная резня, в которой погибли 1 млн человек, еще 17 млн стали беженцами.

Концепция Джинны означает, что миллионы индийских мусульман и сегодня живут «не в той стране». Эта же теория объясняет изначальные претензии Пакистана на Джамму и Кашмир — единственный регион в Индии, где большинство составляют мусульмане. Политические наследники Джинны в своей долгосрочной стратегии надеются, что однажды индийские мусульмане сыграют роль пятой колонны — вступят в конфликт с индусами и взорвут Индию изнутри. В общем, время от времени поджигая бикфордов шнур Кашмира, Пакистан тем самым продолжает неоконченный исторический спор и рассчитывает однажды похоронить идею «единой семьи» народов, на которой держится идеология светской демократической Индии.

В свою очередь, Индия считает Пакистан искусственным образованием, «несостоявшимся государством» с ущербной идеологией, которое к тому же является одной из колыбелей мирового терроризма, да и в принципе существовать не должно.

В общем, Пакистан — это анти-Индия, а Индия — это анти-Пакистан (впору задуматься о некоторых аналогиях между Россией и Украиной). Не рискующие вступить в ядерный конфликт, грозящий им взаимным уничтожением, Индия и Пакистан при этом продолжают свой неоконченный спор, рассчитанный на то, чтобы однажды уничтожить противника другим способом. А именно добиться коллапса находящегося по соседству враждебного государственного образования.

Вот так выглядит этот нерешаемый замороженный конфликт Азии. Странный, дикий, отмороженный конфликт.