Жабы туда и обратно
“Ъ” узнал, кто и зачем переносит амфибий через дороги
Кваканье жаб и лягушек — привычный саундтрек из весенних водоемов. Но не все амфибии добираются до воды и обретают личное счастье: тысячи жаждущих любви квакушек гибнут под колесами автомобилей. Их пытаются спасти волонтеры — акции «Перенеси лягушку через дорогу» проходят весной в самых разных регионах России. Корреспондент “Ъ” Мария Кунина помогала сохранить популяцию серых жаб в Ленинградской области и пыталась понять, зачем ей это нужно.
Миграция жаб и лягушек в Сестрорецком районе Санкт-Петербурга
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ
Миграция жаб и лягушек в Сестрорецком районе Санкт-Петербурга
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ
Слева разлив, справа лес, а прямо — длинная узкая дорога на Глухое озеро. По ней то и дело проносятся лыжероллеры, звонко стуча палками об асфальт. А за спиной у меня — шлагбаум и будка охраны, где временно базируются экологи. Это граница природного заказника «Сестрорецкие болота». Здесь обитают 162 вида птиц, 19 видов млекопитающих, три вида пресмыкающихся и пять видов амфибий — в том числе самая крупная в регионе популяция серых жаб. Последние как раз громко квакают в ближайшем лесу. И даже не подозревают, что им грозит смертельная опасность и что сотни волонтеров специально приехали их спасать.
Весна для местных жаб и лягушек — время любви и смерти. Когда температура поднимается выше нуля, амфибии вылезают из зимовочных нор и начинают свой путь из леса к воде.
Ведут их инстинкты размножения: земноводные хотят отложить икру именно в том водоеме, где они сами плавали головастиками. Маршрут не меняется из года в год, и в этом главная проблема. Между лесом и болотами проходит дорога, поэтому путь многих завершается под колесами автомобилей, мотоциклов, велосипедов, самокатов и лыжероллеров.
С 2017 года администрация заказника проводит волонтерскую акцию «Дорогу амфибиям!» Задача несложная — переносить жаб и лягушек через опасную трассу. Поначалу проблемы земноводных не вызвали у петербуржцев особого интереса. Зато в последние годы желающих больше, чем нужно. Пришлось даже составить график дежурств и ввести предварительную регистрацию. В этом году ее закрыли через семь часов — за это время набралось 700 добровольцев. «Приезжает очень много людей, хотя от ближайшей станции — Тарховки — нужно около часа идти пешком до болота, а потом еще полчаса до места миграции,— говорит, удивляясь самой себе, волонтерка Катя.— И все ради жаб».
Фото: Коммерсантъ / Александр Коряков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Коряков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Коряков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Коряков
Фото: Коммерсантъ / Александр Коряков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Коряков
Любовь требует учета
Вдоль лесной стороны трассы натянута невысокая зеленая сетка. «Жабосборник», как ее называют волонтеры, преграждает путь из леса к воде. Именно у сетки добровольцы собирают амфибий, чтобы перенести их в нужное место. Через пару недель жабы налюбятся и захотят обратно в лес. Тогда сетку переставят на другую сторону дороги.
Всем волонтерам выдают ведра, светоотражающие жилеты и тканевые перчатки. Нет, от лягушек не возникают бородавки — это суеверие. Проблемы могут случиться как раз у амфибий — в человеческих руках они могут перегреться.
Еще каждый доброволец получает листы учета жаб и лягушек. Там нужно записывать количество переправленных особей. Для этого мне пришлось выучить, как отличить жабу от лягушки. Оказывается, это делают на ощупь: у жаб кожа сухая и шершаво-бородавчатая, а у лягушек — влажная и гладкая. Можно и на взгляд: жабы ползают, а лягушки прыгают. Вот, кстати, одна квакуша перепрыгнула сетку и самоубийственно сидит на теплом асфальте. Перемещение в ведро она воспринимает с благосклонным спокойствием.
«Жабы не скачут, их легко поймать. А вот лягушки в гробу видали эту помощь»,— рассказывает Катя.
Она показывает на парочку в прелой прошлогодней листве: одна жаба сидит на другой. Так-так-так. Кажется, кто-то решил не дожидаться родного болота! «Видите, внизу самочка, а на ней самец. Самочка толстенькая и покрупнее, а если она кругленькая, значит, дело уже сделано, ну понимаете»,— смеется девушка.
В процессе спаривания самцы крепко хватают самок, а задними лапами отталкивают менее удачливых претендентов. Волонтеры ласково называют такие парочки «пирожками» и переносят через дорогу с особой аккуратностью, чтобы случайно не разделить их. А дальше самка на своем горбу понесет спутника жизни к воде. Бывает даже, что и не одного.
Сотрудники заказника разделили полкилометра дороги на десять секторов: каждый волонтер следит за своим участком.
Замечаю шевеление у сетки — и стараюсь не думать, что на болотах живут еще и гадюки. Но мне достается тот самый «пирожок» — две жабы, слипшиеся в экстазе. Не очень понятно, как эту пирамиду перенести. Пытаюсь их подхватить, но самец — как правильно сказать: жаб? — воспринимает мои руки как конкурента, возмущенно пищит и толкается задними лапами. Это еще ничего: с некоторыми волонтерами самцы заходят гораздо дальше — пальцы в перчатках кажутся им самками. Говорят, от их цепкой хватки трудно освободиться.
Сегодня на сменах только девушки. Единственный мужчина — Гена — удивляется моим расспросам: «Что может быть круче, чем носить жаб?!» Он здесь с женой. Они не успели зарегистрироваться на акцию в прошлом году и переживали, пройдут ли отбор в этом. Для них такое волонтерство — возможность отстраниться от проблем и погулять в хорошую погоду. Гену не особо интересуют разговоры с журналистами, все время нашего общения он высматривает жаб поверх моей головы. «Ладно, я пойду, а то у меня счет»,— не выдерживает он.
Фото: Коммерсантъ / Александр Коряков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Коряков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Коряков
Фото: Коммерсантъ / Александр Коряков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Коряков / купить фото
«В таких условиях нет шанса выжить»
В день волонтер может перенести и 100, и 300 амфибий — все зависит от погоды, сектора и энтузиазма. Чувствуется в этом занятии какой-то азарт — как от грибной охоты.
Собранная статистика покажет ученым примерное количество особей в популяции. А еще можно будет прикинуть, какой маршрут используется в сезонную миграцию. По данным сотрудников заповедника, за прошлый год из леса к воде и обратно на Сестрорецких болотах прошло около 17 тыс. земноводных.
Возможно, эти цифры сподвигнут чиновников построить жабопровод или экодук — специальный дорожный переход.
Экодук, он же био- или зверопереход, он же скотопрогон,— это мост или тоннель в местах миграции, по которому животные могут безопасно двигаться через автодороги. Первые экологичные переходы в России начали строить только в 2016 году. На трассе М-3 «Украина» появился зеленый мост, засаженный деревьями и кустарниками, с шумозащитными экранами по бокам — для лосей, кабанов и благородных оленей. А в Приморском крае леопардам отдали целый Нарвинский тоннель длиной полкилометра в национальном парке «Земля леопарда».
Казалось бы, зачем такие усилия — ведь можно временно остановить движение по трассе. Так, да не так: у заказника нет полномочий перекрывать дорогу общего пользования.
«Еще 30 лет назад большинство особей доходили до водоемов и обратно, потому что машин было меньше»,— говорит старший научный сотрудник Зоологического института РАН герпетолог Константин Мильто.— Сейчас дороге понадобится всего два года, чтобы полностью уничтожить местную популяцию земноводных».
Сестрорецким жабам еще повезло — они хотя бы привлекли внимание волонтеров. Без пиара их сестрам по виду выжить намного сложнее. Константин Мильто рассказывает про Шуваловский проспект в Приморском районе Санкт-Петербурга, где миграции земноводных мешают двухполосное шоссе и велодорожка. Там жабам преграждают путь слишком высокие бордюры — автомобилисты могут даже и не заметить, что едут по живым существам. Местные жители самостоятельно переносят жаб через проспект, но этого явно недостаточно.
Похожая ситуация в питерском районе Ольгино, где земноводные движутся к воде через популярную у туристов дорогу. «Всего несколько отдыхающих на машинах — и на дороге фарш из жаб,— вздыхает герпетолог.— В таких условиях нет шанса выжить».
Было бы неплохо отметить на карте России опасные для жаб места — и ужаснуться количеству флажков.
Вот, например, Пермь. Здесь нужный амфибиям пруд находится на территории предприятия «Биомед» за бетонным забором с колючей проволокой. Проблемой озаботилась жительница города Надежда Баглей: просто на своей странице VK пригласила всех желающих переносить жаб. Собрать сотни волонтеров, как в Сестрорецке, не получилось, но 10–12 человек стабильно приходят помогать. Они переправляют к пруду больше тысячи жаб, и это не предел: в особенно теплый день амфибий приходится считать не штуками, а килограммами. Правда, миграцию затормозил неожиданный апрельский снегопад.
Возникает вопрос: пытались ли пермские волонтеры договориться с «Биомедом»? Надежда вздыхает: «В прошлом году мы начали коммуникацию с прокуратуры». Но тут же уточняет, что с руководством компании есть контакт. Волонтерам предложили выпускать жаб сразу в воду, но делать это затруднительно. Озеро находится в самом дальнем углу закрытой территории. Чтобы туда попасть, нужно где-то километр нести ведра до проходной. Там приходится ждать свободных сотрудников охраны, которые смогут проверить ведра и отнести земноводных к озеру. И пустые ведра из-под жаб нужно дождаться. И обратно опять километр идти. Не все волонтеры готовы тратить столько сил и времени. Многие просто выпускают амфибий у дырок под забором, а охранники ругаются и заваливают отверстия.
«У меня на работе никто не понял этого прикола,— задумчиво говорит волонтерка Катя, разглядывая очередную парочку влюбленных амфибий.— А сейчас снимаю им кружочки про жаб — они кайфуют. Больше здесь и нет никакого выхлопа. Но вы возьмите перчатки и кайфанете, я вам серьезно говорю».
Маленькая квакушка серьезно смотрит на меня немигающими глазами. Я глажу ее по голове — и очень хочу, чтобы путь в болото был успешным. А когда она смешно упрыгивает к воде, я чувствую, что тревога — спутник горожанина — постепенно отступает. Возможно, нам всем стоит почаще носить жаб и лягушек. Возможно, нам это нужно даже больше, чем им.
Фотогалерея
Как петербургские волонтеры переносят лягушек через дорогу
Фото: Коммерсантъ / Александр Коряков
Фото: Коммерсантъ / Александр Коряков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Коряков
Фото: Коммерсантъ / Александр Коряков
Фото: Коммерсантъ / Александр Коряков
Фото: Коммерсантъ / Александр Коряков
Фото: Коммерсантъ / Александр Коряков
Фото: Коммерсантъ / Александр Коряков
Фото: Коммерсантъ / Александр Коряков
Фото: Коммерсантъ / Александр Коряков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Коряков
Фото: Коммерсантъ / Полина Пучкова
Фото: Коммерсантъ / Александр Коряков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Коряков
Фото: Коммерсантъ / Александр Коряков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Полина Пучкова
Фото: Коммерсантъ / Александр Коряков
Фото: Коммерсантъ / Полина Пучкова
Фото: Коммерсантъ / Александр Коряков
Фото: Коммерсантъ / Александр Коряков