Герои не нашего времени

Григорий Дашевский о "Полете с героем" Андрея Битова

Андрей Битов. "Полет героя"

К семидесятилетию Андрея Битова издательство "Азбука-классика" выпустило книгу "Полет героя". Она состоит из двух частей: романа "Улетающий Монахов" и двенадцати рассказов и эссе, написанных с 1961 по 2003 годы.

Еще в 1960-е в первых частях "Монахова" и в "Пушкинском доме" Битов на годы вперед сформулировал внутренний мир позднесоветского интеллигента. Тончайшая психологическая наблюдательность, ум, легкий и гибкий стиль, обобщения, возникающие не из рассуждений, а из смены неуловимых ощущений и мимолетных мыслей, сочетание самоанализа и самообмана напоминали о Прусте. Но центральное сомнение прозы Битова — это не прустовское сомнение в объекте любви, а позднесоветское сомнение в себе, в подлинности своих, а не чужих чувств.

От человеческих чувств герои Битова отрезаны желанием во что бы то ни стало быть "человеком", то есть героем классической русской литературы. Лучше потратить жизнь на сомнения, человек ли ты, чем признать себя "не человеком" и начать жить. У героев Битова нет решимости признаться раз и навсегда: "Я не человек, не тот, кем меня хочет видеть внутренний дед или внутренняя мать" — и из чьего-то подобия превратиться наконец в кого-то: в алкоголика, гомосексуалиста, социальную крысу, упыря, то есть превратиться в одного из тех, кем решились оказаться герои Венедикта Ерофеева или Евгения Харитонова, Александра Зиновьева или Юрия Мамлеева, и уже "из глубины", из положения "не человека" получить право на, как сказал бы Мамлеев, "теплое человеческое чувство".

Именно поэтому о детстве и о юности, то есть о времени, когда у тебя еще есть право не быть человеком,— лучшие рассказы Битова, в этом сборнике — "Нога", "Дверь", "Сад".

Критик Марк Липовецкий верно писал, что у Битова симуляция реальности предстает как закон тоталитарной эпохи, как следствие незамечания катастрофы и существования так, как будто ничего не произошло. Но сюда нужно прибавить и незамечание текущей истории. Битов идеально передал самоощущение брежневской эпохи — изнутри страны она казалась выпадением из истории, а с внешней точки зрения эта страна и прежде всего ее интеллигенты, то есть инженеры, то есть сотрудники ВПК, стремительно вели историю к концу. Битовские призрачные Печорины в каком-то томительном полусне проектировали и строили ракеты — но сомневались не в том, что они делают, а в том, способны ли они по-настоящему любить.

Можно ли быть Печориным или Онегиным, будучи сыном непохороненных жертв и неосужденных палачей и готовя уничтожение или порабощение человечества,— этот вопрос не мог быть поставлен прямо и выедал битовского человека изнутри, оставляя от него полую оболочку.

Но не нынешней нашей культуре прибегать к "строгости судьи и гражданина". На наших глазах и в нашем лице полые люди сперва превратились в сплющенных, а потом сменились плоскими — и несущими свою двумерность гордо, не веря в то, что бывает иная человечность. Память о ней — недоступной, подлинной, нереальной — ценой собственной личности сохраняли и сохранили герои Битова.

Захар Прилепин. "Грех"

Захар Прилепин — чуть ли не самый "горячий" нынешний автор. Его пафос биения головой об стенку по поводу нынешнего неудовлетворительного состояния родины и детсадовское косноязычие оказались по вкусу если не читателю, так, во всяком случае, литературному истеблишменту. Роман Прилепина "Санька" в прошлом году вошел в шорт-лист "Русского Букера", а его новое произведение "Грех" выходит уже не в маленьком издательстве "Ad Marginem", а в солидном "Вагриусе".

Из явно маркетинговых соображений на обложке "Греха" жанр этого произведения обозначен как роман, правда с оговоркой, что "в рассказах". Но, конечно, никаким романом тут не пахнет — просто сборники рассказов не пользуются сегодня спросом у покупателей книг.

"Грех" производит впечатление чисто издательского проекта — очевидно, что после успеха "Саньки" молодому автору просто предложили опубликовать "что у него там еще есть". Поэтому в качестве одного из "рассказов" поместили подборку лирических стихотворений "Захарки", изобилующих вскриками типа "Вот Отче, вот Отечество, и все: здесь больше нет ни смысла, ни ответа". Вероятно, издатели и автор посчитали, что после "Доктора Живаго" размещение в повествовании сборника стихов будто бы главного героя исторически оправдано.

Но здесь вышла безусловная ошибка. Потому что единственное, но сильное достоинство творчества Прилепина — его искренность, настоящая или идеально подделанная — формирует главный же недостаток его произведений. Как всякий очень искренний и многоречивый (а не многоречивым писатель быть не может) человек, прилепинский герой исключительно надоедлив. На коротком протяжении рассказа он успевает поделиться с читателем восторгами по поводу сисечек, попочки и лодыжечек своей возлюбленной, по поводу "торчащей в трусиках утренней пальмочки" своих детишек, а также негодованием по поводу того, что происходит в нашей родной стране. Которую он "жутко и безнравственно любит, ничего не жалея... Унижаясь и унижая...". А ряд лирических стихотворений, затрагивающих примерно те же темы, только в каком-то карикатурно-бродском духе, делают главного героя прилепинских рассказов даже еще более надоедливым. Рекламируемый всячески как "молодой автор", тридцатидвухлетний Прилепин действительно молод какой-то самой томительной пубертатной молодостью. Вроде того подростка, который, вымолив разрешение прочитать вам только одно — свое самое короткое — стихотворение, встает в позу с таким видом, что вы с ужасом понимаете: этот-то сядет на уши надолго.

Джордж Микеш. "Как быть иностранцем"

Книжка венгра Джорджа Микеша считается чуть ли не эталоном английского юмора и уже поэтому интересна. В 1942 году Микеш приехал в Лондон из Венгрии военным корреспондентом, остался там и сумел ассимилироваться, не ассимилируясь. Он не притворялся англичанином, но пытался англичан понять или хотя бы детально рассмотреть.

В "Как быть иностранцем" англичане предстают в некотором роде людьми с другой планеты. К примеру, вместо женщины у них грелка, а вместо души — подтекст.

Книга Микеша исторически нравится и англичанам, и иностранцам. Как будто поругивая Англию, он прославляет ее необычный юмор и неподвластный другим нациям образ мыслей. В результате книжка эта самая что ни на есть английская, а автор прочно записался в английские писатели. Так что при сегодняшней моде на Англию "Как быть иностранцем" можно принять и как руководство к действию, хотя на самом деле это книжка про то, как сложно быть своим в чужой стране.

Алессандро Периссинотто. "Моему судье"

Итальянские детективы сегодня в моде, а роман "Моему судье" в 2005 году даже отхватил премию "Гринцане Кавур". Здесь рассказывается история разорившегося программиста, который убил подставившего его товарища и теперь в бегах пишет электронные письма своему судье с попытками оправдаться и объясниться. Переписка быстро становится интимной: во втором же письме судья признается, как трогала себя по утрам и не рассказывала об этом исповеднику, с третьего завязывается настоящий роман, участники которого без стеснения выкладывают друг другу любые жизненные подробности. И при этом книга остается детективом и понемногу раскрутится к разгадке тайны и трагическому финалу. Все бы хорошо, забавляет только восторженная серьезность, с которой преподносится здесь роман через интернет как какое-то жизненное и литературное новшество. Что особенно странно, имея в виду, что Периссинотто должен знать про сеть очень хорошо: вывесив там одно из своих первых произведений, он по-настоящему прославился.

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...