премьера кино
Инфекционный триллер "28 недель спустя" (28 Weeks Later) продолжает начатую в фильме "28 дней спустя" (28 Days Later) повесть об истребивших почти всю Англию плотоядных зомби. За пять лет, разделяющих две картины, американские войска выгородили в опустошенном Лондоне небольшую обеззараженную зону — что это ненадолго, ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА догадалась 28 секунд спустя после начала.
Кроме магического числа 28, между первым и вторым фильмом общего не так уж много. Сценаристы сочли исчерпанным сюжет о перековке изнеженного купидона в отчаянного бойца, который в первой серии очень наглядно разыграл Силлиан Мерфи, тогда еще считавшийся восходящей звездой. В "28 неделях" рассказывается совсем о других людях, а первое (и в общем-то единственное) знакомое лицо, которое попадает в кадр, принадлежит артисту неброской внешности Роберту Карлайлу. Его герой с женой (Эмили Бишем) в романтическом мерцании свечей пытаются прикинуть, сколько они протянут на оставшихся пяти банках зеленого горошка, забаррикадировавшись вместе с несколькими еще здоровыми соотечественниками в загородном коттедже. Драгоценные пищевые припасы применения так и не находят — авторы картины не захотели сразу же сделать героя законченным мерзавцем и не сунули ему в руки по банке горошка, когда ему пришлось стремительно улепетывать от ворвавшихся в дом зомби, бросив жену на произвол судьбы.
Обрисовав таким образом сомнительный моральный облик персонажа, который добрую треть фильма кажется главным, создатели картины приводят кой-какую занимательную нумерологию: через 15 дней после того, как завелся вирус, превращающий граждан в прожорливых мертвецов, в Британии объявили карантин, через 28 дней население в стране закончилось, через 11 недель до английской столицы добралась натовская военщина, через 18 недель зачистка от инфекции была блистательно завершена, через 24 недели начались восстановительные работы, а теперь полюбуйтесь, что стало 28 недель спустя. К этому моменту быстроногий герой Роберта Карлайла обнаруживается в безопасной лондонской резервации, у американцев за пазухой, и воссоединяется с остатками семьи — сыном и дочкой, пересидевшими все самое интересное где-то в загранпоездке. Отцу приходится объясняться с детьми, куда он девал маму, но он выкручивается, делая душераздирающие глаза, как Кот в сапогах из мультфильма "Шрек", и тем самым вызывая у зрителей новый спазм презрения. Чувствительные дети, прорвавшись через американские кордоны, возвращаются в родной дом взять фотографии на память и неожиданно обнаруживают там мать, покусанную, но в остальном почти совсем как новую и признаков заражения не подающую — такой уж у нее оказался титанический иммунитет, не дающий разгуляться попавшему в кровь вирусу. Американская докторша сразу делает стойку, представив, как из этой волшебной крови можно получить антивирус, а если детям передался нужный ген, то и их можно рассматривать как ценный биологический материал. Это их единственный шанс выжить в начавшейся суматохе с применением напалма, в которой американские военные ведут себя так, что опять напрашивается набившее оскомину сопоставление с войной в Ираке и постылые параллели между зомби и исламскими террористами. Но все равно, американская армия в целом выглядит более прилично и гуманно, если вспомнить английских солдафонов из "28 дней спустя", на поверку оказавшихся натуральными фашистами, страшнее всяких зомби.
Зато теперь в рядах американских ВС обнаруживается снайпер, готовый к самопожертвованию ради жизни на земле и вносящий некоторое моральное разнообразие при общем мизантропском настроении, которым режиссер-испанец Хуан Карлос Фреснадийо заразился у своего предшественника Денни Бойла. Если "28 дней" откровенно предупреждали, что в случае чего даже на самых близких людей рассчитывать не стоит, то "28 недель" можно считать более человечным и обнадеживающим произведением, допускающим какие-то альтернативные варианты поведения в экстремальных условиях, кроме оголтелого индивидуализма,— хотя сердобольных снайперов на все чрезвычайные ситуации не напасешься.