Вчера президент России Владимир Путин встретился с премьер-министром Португалии Жозе Сократешем, договорился с ним о досрочном погашении российского внешнего долга Португалии и заявил, что для России и ЕС настало время быть партнерами и подписать наконец соответствующее соглашение. Специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ считает, что беспрецедентное благодушие португальского премьера не в последнюю очередь было вызвано его триумфальной утренней пробежкой по Красной площади.
Вчера в 8 утра Красная площадь была девственно чиста — если про эту многострадальную брусчатку вообще можно говорить в таких выражениях. То есть она была перекрыта.
На улице Ильинка возле турникетов дежурили милиционеры и сотрудник Федеральной службы охраны (ФСО), проснувшийся в этот день гораздо раньше португальских журналистов, которые должны были давно уже приехать, чтобы зафиксировать на телекамеры и в блокноты историческую утреннюю пробежку своего премьер-министра по Красной площади. Ради нее вчера утром и была на несколько часов перекрыта Красная площадь.
В это не могли поверить даже видавшие виды (то есть съездившие накануне со своим премьер-министром в Китай) португальские журналисты. Они хотели хоть у кого-нибудь уточнить, не снится ли им то, свидетелями чему они становятся. Но спросить, именно по причине того, что площадь была девственно чиста, было не у кого, поэтому они раз за разом спрашивали об этом у меня. Мне доставляло искреннее удовлетворение подтверждать этот факт, ибо я видел, каким наслаждением для них всякий раз являются мои слова.
Неожиданно на Красную площадь выбежали несколько человек в кроссовках, майках и шортах, выкрашенных в цвета национального флага Португалии, то есть в зелено-красных. Это была охрана премьер-министра Португалии Жозе Сократеша (ни одного министра из правительства в этом строю, как потом удалось выяснить, не было). Причем людям этим, если я правильно понимал, в случае чего пришлось бы защитить охраняемый объект своими личными телами, потому что больше им было бы нечем, ибо из-под маек и шорт у них ничего постороннего не торчало.
Впрочем, Красная площадь и без их усилий была в это утро одним из самых безопасных мест в мире.
— Для вас это так же необычно, как и для нас? — в очередной раз спросил меня журналист из большого издательского дома Португалии.
Я в очередной раз подтвердил и, в свою очередь, поинтересовался, всегда ли португальский премьер-министр бегает по утрам по главным площадям мировых столиц, которые посещает с рабочими и официальными визитами.
— Всегда,— подтвердил португальский журналист, который, разговаривая со мной, старался еще и не упустить свой собственный исторический шанс обнять девушку из пула премьер-министра и сфотографироваться с ней на безлюдной (как ему казалось) Красной площади.
— И везде законы гостеприимства распространяются до перекрытия площадей?
— Не везде,— вздохнул журналист, с неохотой заканчивая церемонию фотографирования (претендующую, по общепринятым представлениям о нравственности, уже на будущее фэмили фото).
Тут со стороны Исторического музея показалась зелено-красная процессия. Они и в самом деле бежали — вдоль кремлевской стены, мимо Мавзолея. В центре бежал поджарый человек, приветливо махавший нам рукой. Это был Жозе Сократеш. Его спутники — их было человек десять — никому не махали. Они бежали. По лицам их уже струился пот. Наслаждение от происходящего здесь получал только один человек.
Через минуту группа страдальцев скрылась за храмом Василия Блаженного.
— А вот если бы с Путиным кто-то так побежал, то, наверное, уже не вернулся бы,— португальский журналист претендовал на знание российских политических реалий.
Тем временем группа в зелено-белых майках благополучно выбежала из-за храма, обогнув его против часовой стрелки, и побежала в сторону Исторического музея. Потом пошла на второй круг. Премьер-министр, минуя нас, между тем опять весело улыбнулся и помахал рукой, а его приотставшие спутники опять нас проигнорировали, полностью сосредоточившись на том, чтобы выбежать из-за храма вместе с шефом. У меня было предчувствие, что это удастся не всем.
Так и вышло. Процессия несколько растянулась. Еще одна улыбка, еще один взмах рукой — и португальский премьер скрылся в других воротах Кремля.
— И это все? — спросил я у португальских журналистов.— Я думал, он к нам подбежит хоть на минуточку.
— Да, это все,— кивнул один из них.— Он никогда к нам не подбегает.
На лице его, впрочем, было полное удовлетворение происшедшим.
— А вам надо попробовать с ним побегать,— предложил я.— Хоть поговорите.
По-моему, эта идея никому из них пока что не приходила в голову.
Взгляд португальского журналиста наполнился благодарностью.
— Вообще-то давно планировал заняться спортом,— пробормотал он.
Утренняя пробежка благоприятно повлияла на дневные переговоры Владимира Путина и Жозе Сократеша. Один на один они разговаривали два с половиной часа. Этот разговор продолжался и на пресс-конференции. С одной стороны, обсуждавшиеся темы были, мягко говоря, не новыми. Некоторые, как, например, проблема поставок польского мяса в Россию, просто-таки набили оскомину. И все-таки и президенту России, и португальскому премьеру удалось чем-то да порадовать журналистов.
Так, премьер, сообщив, что министерства финансов договорились о досрочном погашении Россией советского долга Португалии, Жозе Сократеш высказался в том смысле, что когда Португалия начнет председательствовать в ЕС, а это произойдет через месяц, он будет считать своим долгом (видимо, внешним) подписать соглашение о партнерстве и сотрудничестве между Россией и ЕС, которое сейчас блокируется Польшей.
Господин Путин раскрасил свою позицию по проблеме польского мяса замечанием о том, что "Польша — один из главных поставщиков живой скотины", а что касается неживой, то "мы направили письмо польским коллегам, и это достаточно ясный сигнал о сотрудничестве".
— А когда мы слышим воинственные заявления польских коллег, это не поможет решить вопросы, стоящие перед польским агропромышленным комплексом,— продолжил господин Путин, старательно давая понять, у кого прежде всего возникают проблемы от этих воинственных заявлений.
— Недавно в Берлине,— продолжил он,— была арестована партия мяса из Польши.
Да, надо признать, что немецкая таможня, засучив рукава, поработала на Россию.
— Так вот,— сказал господин Путин,— в ближайшее время я встречаюсь с Ангелой Меркель в Германии (в начале июня на "восьмерке".— А.К.), и я не буду ей говорить: "Ты сама не хочешь это мясо есть, хочешь мне его скормить!" Нет, я не буду так говорить!
А чего, в самом деле, повторяться?
— Но факт задержания говорит о том, что проблема качества польского мяса существует,— продолжил он.— Давайте не будем говорить, что некоторые — белые и пушистые, а с другой стороны — которые вылезли из леса и у которых копыта и рога растут.
Всем, наверное, показалось, что президент России занимался самобичеванием, имея в виду под вылезшими из леса себя и группу своих единомышленников. Но на самом деле, если учитывать нарастающий вал национальной самоидентификации россиян, не исключен ведь и противоположный вариант.
— Нет такого общества, которое было бы совершенным в плане демократии и прав человека, и настало время создать такой мир, в котором Россия и ЕС были бы партнерами без всякого чтения морали друг другу,— заявил в конце концов Жозе Сократеш, все еще испытывающий, видимо, огромную человеческую благодарность к Владимиру Путину за свою историческую утреннюю пробежку по Красной площади.