рассказывает Роман Должанский
Куда бы ни приезжал сегодня Питер Брук, его гастроли обречены стать для людей театра историческим событием. Это как визит папы римского в католическую страну: не так уж важно, что именно скажет понтифик и сколько здесь пробудет, а то важно, что вот он, здесь, сегодня, он с нами. 82-летний Брук, родители которого были еврейскими иммигрантами из России, для специфической мировой паствы, исповедующей театр,— наместник высшей театральной силы на земле. Он самый авторитетный режиссер в мире, он самый уважаемый театральный мудрец, он пример чистого служения сцене.
Брука можно назвать "папой парижским": большую часть жизни он прожил в Англии, но после того как организовал Международный центр театральных исследований и парижский театр "Буфф дю Нор", в основном живет в Париже. Сейчас он, конечно, путешествует меньше прежнего — но было время, когда в Европе застать Брука было не так-то просто. Уже будучи знаменитым на весь мир режиссером, он стал колесить по Азии и Африке, пытаясь найти истоки театра в священных ритуалах, в повседневной жизни людей, далеких от мировых театральных столиц.
Когда-то в своей знаменитой книге "Пустое пространство" Питер Брук подробно описал тип театра, который он назвал "неживым". Собственно говоря, это нормальный европейский театр, который обступает нас со всех сторон. В него приходят приятно провести вечер или взглянуть на известных актеров. Это театр, мечтающий о том, чтобы его премьеры шумно обсуждали в прессе и в светских кругах. Это тот театр, который мнит себя культурным храмом и хранит некие священные традиции, сути которых давно никто не понимает. Театр, ставший "культурным учреждением" и занятый производством спектаклей. Так вот, Брук такой театр не любит.
Сцена из спектакля «Сизве Банзи мертв»
В его сегодняшней труппе нет знаменитостей, в ней работают люди разных цветов кожи, национальностей и вероисповеданий, даже разной степени профессиональной обученности. Этот факт не имеет ничего общего с модой на политкорректность и "мультикультурность". Просто такой труппе легче воспринять тот минималистский язык театра, на котором сегодня говорит Брук. Режиссер давно возненавидел модные слова "концепция" и "метафора", он считает, что театр должен воздействовать не на интеллект зрителя, а на его базовые эмоции. Театр социальных рефлексий, равно как и театр изысканных стилизаций, Бруку неинтересен. Он будто заново преподает всем азбуку театральной условности.
Именно поэтому многие зрители, возможно, будут разочарованы. Придя на спектакль всемирно известного режиссера и заплатив за его имя большие деньги, они не увидят ни эффектных декораций, ни знаменитых актеров, ни ярких постановочных решений. Более того, пьеса "Сизве Банзи мертв" даже не предназначалась для европейцев. Она появилась в ЮАР во времена режима апартеида и предназначалась к исполнению в резервациях, где оказалось коренное население страны. Проблемы эстетики, мастерства актеров, режиссерских интерпретаций драмы для упомянутого населения интереса не представляли. Зато коллизия простенькой пьесы была близка и понятна: главный герой теряет все свои документы и буквально оказывается никем (восстановить бумаги во времена апартеида для чернокожего представлялось делом крайне сложным). У бедняги появляется вроде бы шанс получить документы на имя другого человека. Проблема, однако, усугубляется тем, что, согласно местным традициям, родовое имя — главное достояние человека, а посему, лишившись имени или поменяв его, он в глазах соплеменников становится как бы мертвецом.
Народная комедия представлена силами двух африканских актеров. Незадачливого героя играет Хабиб Дембеле, а все остальные роли скопом играет пластичный и обаятельный Пичо Вомба Конга, более известный как хип-хопер Пичо. Вообще, простой и наивный театр позднего Брука не апеллирует к интеллекту зрителей и не намерен потакать их стремлениям к изощренным театральным приключениям. Собственно говоря, это относится не только к африканскому, но и к европейскому материалу. Второй спектакль, который привозит к нам Питер Брук — "Великий инквизитор" по "Братьям Карамазовым" Достоевского. Но режиссер и тут верен себе: сложный материал он старается донести до зрителя минимальными театральными средствами, понятными даже неискушенному подростку. Природный, чистый человек в неожиданных обстоятельствах — вот сегодняшний герой Питера Брука.
Сцена из спектакля «Великий инквизитор»
В Москве имя Брука привыкли произносить с особым благоговением, и не только из-за российских его корней. А прежде всего потому, что гастроли его спектаклей дважды становились историческими событиями: в середине 50-х году он привез "Гамлета" с Полом Скофилдом — и стал театральным синонимом хрущевской оттепели. В конце 80-х в Москве показали его "Вишневый сад" — и тем обозначили падение железного занавеса. Сегодня вроде бы нет никаких предпосылок к тому, чтобы гастроли двух спектаклей стали эпохальными. Но неким тестом для нашей театральной ситуации они послужить все-таки могут: как писал Питер Брук, самая большая беда "неживого" театра в том, что он постепенно воспитывает "неживого" зрителя.
Театральный центр им. Вс. Мейерхольда
"Сизве Банзи мертв". А. Фугард / 7, 8, 9, 10 и 11 июня, 19.00
"Великий инквизитор". Ф. Достоевский / 9, 10, 11, 12 и 13 июня, 19.00
подписи
Питер Брук
Сцена из спектакля "Великий инквизитор"
Сцена из спектакля "Сизве Банзи мертв"