Утро выдалось громким. Так как родители Федора вечером пошли на концерт, ночевать Федор остался у дедушки с бабушкой. И поэтому утром в 7 часов он взялся за барабанную установку. Сначала потихоньку, чтобы никого не разбудить. Потом логика развития музыкального произведения, которое он исполнял, привела его к сильнейшему крещендо, выраженному tutti. Ну, в общем, пришлось пожалеть соседей, (хотя с моими пятью концертными гитарными усилителями они еще не то слыхали), встать, перевести крещендо в диминуэндо и затем вовсе отвлечь внимание юного барабанщика от инструмента. За шумом, тем не менее, я расслышал явное владение ритмом. В принципе, затем его и приобщали к барабанам. Однако в субботу ему ровно четыре года.
Что я помню про свои четыре года? Помню, что жили мы на острове Русский, про который так любит рассказывать многословный провинциал Гришковец, помню, что уже получил первый раз по заднице, потому что пытался уплыть с дружками кататься на льдине. Помню, что возле дома жил хорек, который таскал офицерских кур. Помню, что научился к четырем годам плавать в море.
В море плавать гораздо легче по ряду причин, особенно если у тебя есть маска.
Федор пока плавать не научился. Зато научился выговаривать почти все звуки правильно. И вообще, у него вполне приличная речь. В принципе, в его возрасте еще можно не выговаривать "л" и "р" — все это придет годам к пяти, как утверждают специалисты. Что еще? Научился не баловаться без причины (к причинам я отношу, например, усталость, простуду, общий взвинченный фон). То есть мальчик взрослеет на глазах. И все, что он успел сделать, пока на него не смотрели, дома — взять маркер и раскрасить микрософтовскую серую мышку дедушкиного компьютера. "Федор, что это такое? Баловство?". "Нет,— говорит Федор,— я просто хотел нарисовать разноцветный удар". Федор, ты знаешь, что такое "удар" — это когда вот так: бах кулаком по столу. "Нет,— говорит Федор,— это когда вот так: разводит руками — бабах!" Понятно. Он решил украсить серую действительность дедушки, сидящего за компьютером, разноцветным взрывом, слегка спутав его с ударом. Ладно, несмотря на то что здесь чувствуется явное влияние рекламы каких-нибудь конфет по телевизору, Федор прощен за дизайнерские амбиции. Я мышку даже отмывать не буду. Будем считать разноцветный взрыв одним из достижений к четырехлетию со дня рождения. Хотя, конечно, основным я лично считаю продвижения по части работоспособности и дисциплины.
Я не знаю, сколько в нем сил, когда он не болеет, не чихает и не гриппует, но то, что он четыре раза в неделю ездит на репетиции своей "Домисольки", уже внушает уважение. При этом они же там не ваньку валяют — они готовятся к концерту на сцене Кремлевского дворца съездов, ни больше ни меньше. Причем, как я понимаю, это не сборная солянка, это и есть сольный концерт детского творческого коллектива. Поэтому там всю эту громкую детскую орду дисциплинируют, выстраивают, дают четкие установки — как держать, куда становиться, откуда трогаться и так далее. И так, между прочим, не полчаса и не час — а по полной программе, до достижения хотя бы промежуточного результата. Для них уже сшили костюмчики, дали в руки какие-то метелки, которые, кстати, где-то заказывались как custom made metyolka 2007, судя по всему. Младшие голоса, среди которых и Федор, должны как-то выдвигаться и пропевать всякие скороговорки типа: "Веники да веники да веники вареники да на печи валялся с печки оборвался" — а может, это и не скороговорка впрочем, а какая-нибудь русская народная песня. Кстати, жалко, что помер мой друг Дима Покровский. Потому как последний раз реально русские народные песни я слышал у него на репетициях. Думается, Федору это было бы послушать тоже полезно. Вот ведь дело: он сейчас в свои четыре года впитывает такое количество информации, которое мы уже не можем впитать за пару лет. Все — от звуков до запахов. Все, что будет сейчас, будет потом преследовать всю его жизнь. И определять — безмолвно — нравится ему Штокхаузен со Шнитке или что-то ему мешает полюбить эту бессмысленную музыку. Более того, каждый из нас, если обернется и подумает, проанализирует, глядишь, и поймет свои преференции — от музыки до секса, найдя корни именно в возрасте от трех до четырех годков. Я вот, например, абсолютно четко знаю, что первая музыкальная пьеса, которая мне отравила всю оставшуюся жизнь, была "Одинокие вдвоем" на саксе и было мне года полтора. Только не надо этих глупых вопросов — неужели ты помнишь себя в полтора года? Некоторые не помнят, некоторые — да.
Так вот, может быть, этот всхлипывающий саксофон на всю жизнь заставил не любить Кобзона и прочий fake. Никто не знает, как отзовется запах Givenchy в мозгу малого дитя и куда в конце концов его приведет. Может быть, я примитивный фрейдист, но мне до сих пор кажется, что все, что до 5 лет, все в человеке и остается. И черта с два вы что-нибудь сможете изменить. Это несколько сужает ваши возможности. Зато понимание этого факта наоборот — расширяет.
Вы меня спросите: что я подарю Федору на день рождения завтра?
Убейте меня — я пока не знаю.
По моему, лучшее, что вы можете подарить 4-летнему пацану,— это то, что рядом с ним в этот день и мама, и папа, и даже дедушка и бабушка. И даже две прабабушки. А также девочка Алиска. И собака Тиль.