выставка искусство
В Русском музее открылась выставка "Академия художеств. 1757-2007. К 250-летию со дня основания". Комментирует МИХАИЛ Ъ-ТРОФИМЕНКОВ.
С юбилеем Русский музей немного поторопился. Императорская Академия художеств была учреждена решением Сената 6 ноября 1757 года, а выставка закроется в сентябре, не дотянув до юбилея два месяца. Да и указ Екатерины II об основании академии был подписан только 4 ноября 1764 года: что ж, через семь лет можно справить еще один юбилей. Вынесенные в название выставки даты тоже мало общего имеют с экспозицией. На ней представлены только произведения, созданные до середины XIX века. Назвали бы ее, что ли, "Академия художеств. Первое столетие".
С "модернистской" точки зрения это справедливо. В первые десятилетия своего существования академия была учреждением новаторским, приобщавшим Россию к отсутствующей в ней европейской традиции. Пусть запоздало, пусть порой пародийно, но приобщавшим.
Со второй же половины XIX века, оставаясь школой виртуозного ремесла, стала синонимом архаики, если не реакционности. Это истины прописные, скучные. Хотя увидеть работы предреволюционных академиков, искренне не замечавших перемен в мировом искусстве, было бы гораздо интереснее, чем хрестоматийные картины Дмитрия Левицкого или Федора Бруни. Во Франции, например, "открытие" в 1970-80-х годах "реакционных" современников импрессионистов было симптомом наступления постмодернистской эпохи, отрицающей идею "прогресса" в приложении к искусству. Да и экспозиция академиков советских времен, включая Зураба Церетели, была бы весьма интересна. Можно было бы удостовериться, какие мутации претерпело ремесло, сбережение которого в наши дни считается едва ли не единственным достоинством академии.
Экспозиция выстроена по принципу академической, почти армейской иерархии. В первом зале — портреты "маршалов": ректоров, профессоров, советников, вице-президентов, адъюнкт-ректоров. В третьем — "генералитет": классики исторической живописи, понимавшейся преимущественно как живописание всяческого героического членовредительства. "Русский Сцевола", хладнокровно отрубающий себе руку топором. Ян Усмарь, вырывающий мчащемуся быку какие-то жизненно важные органы. Голый "молодой киевлянин", совершающий некий загадочный подвиг при осаде Киева печенегами в 968 году. "Русские патриоты", падающие, что твои молодогвардейцы, под пулями наполеоновских солдат.
Во втором зале — штудии "солдат", воспитанников академии, еще только мечтающих о "маршальском жесте". Это, пожалуй, самая интересная часть выставки. И потому, что ученические рисунки самых прославленных художников экспонировать почти невозможно. Хранившиеся в академической библиотеке, они использовались последующими поколениями для копирования столь усердно, что уже "неоперабельны". И потому, что натурщицы появились лишь в конце XIX века, а до того отдуваться приходилось оброчным мужикам. При постановке композиции "Пигмалион и Галатея" так вообще использовалась статуя Венеры Таврической. А парные композиции задавались изощренные, позы — самые невероятные. И в наше испорченное время все эти обнимающие друг друга за бедра, а то и возлежащие друг на друге крепостные эфебы выглядят весьма и весьма двусмысленно: то ли убивает Каин Авеля, то ли, напротив, очень и очень любит.