концерт классика
В Большом зале консерватории прошел последний в этом сезоне концерт Российского национального оркестра. Выступить вместе со своим коллективом Михаил Плетнев пригласил молодого японского (точнее, японско-американского) скрипача Дайсина Касимото. Концерт для скрипки с оркестром Чайковского и Шестую симфонию Глазунова слушал СЕРГЕЙ Ъ-ХОДНЕВ.
Про завершившийся сезон Российского национального оркестра можно было бы сказать, что он был довольно насыщенным по обыкновению — если бы не целый ряд событий, которые из обыкновенности явно выпадали. Так, оркестр весьма эффектно показал себя в оперной музыке: помимо моцартовского концерта с дивой барочной музыки, немецким сопрано Симоной Кермес, РНО с успехом принял участие в концертном исполнении "Лючии ди Ламмермур" Доницетти. Едва ли не самые громкие события сезонной жизни оркестра, однако, были связаны с отмечавшимся этой весной юбилеем Михаила Плетнева. Юбилейных концертов было сразу два: первый — с программой из собственных сочинений юбиляра, ну а второй — с Девятой симфонией Бетховена, где в финале пел грандиозный сборный хор без малого в тысячу голосов.
Для закрытия же сезона маэстро решил объединить в одной программе нечасто исполняемую Шестую симфонию Александра Глазунова (чья симфоническая музыка, конечно за исключением балетной, вообще звучит в концертах довольно редко) и стократ более репертуарный Скрипичный концерт Чайковского. Солировать в концерте при этом пригласили скрипичную знаменитость — 26-летнего Дайсина Касимото. Впервые услышав это имя, со стороны можно подумать про господина Касимото как еще одного музыканта в череде молодых артистов из стран Дальнего Востока, которых становится все больше и на концертных сценах, и на международных конкурсах, и в каталогах крупнейших звукозаписывающих компаний. На самом деле все менее стереотипно; из Японии будущий музыкант уехал еще в раннем детстве, образование начал в нью-йоркской Julliard School (став, между прочим, одним из самых юных тамошних питомцев за всю историю заведения), а окончательно формировался уже в Германии, где его педагогом был легендарный Захар Брон — учитель, к примеру, Вадима Репина и Максима Венгерова. Концерт Чайковского Дайсин Касимото сыграл, надо признать, с блеском, показав игру не просто завораживающе техничную, но и старательно эффектную в других отношениях. Например, в утонченности фразировки, аккуратной красивости звука в кантилене, общей сбалансированности колорита, в изысканности, с которой были сыграны каденции. В упрек ему можно, с другой стороны, поставить странную бессодержательность игры. Вроде бы холодной и рассудочной в привычном смысле ее не назовешь, она, пожалуй, действительно увлекает, но и в ее изяществе, и в ее виртуозности все равно есть нечто подвижно-ртутное, однако никаким эмоциональным откликом не отзывающееся. Сколь угодно красивой искусственности в игре Дайсина Касимото было пока несколько больше, чем собственно искусства.
Да и сам оркестр, пожалуй, был значительно более ярок в Шестой симфонии Глазунова, прозвучавшей после антракта. В интерпретации Михаила Плетнева Глазунов в этот раз — по психологической напряженности, почти по-театральному броской драматичности, сменяемой текучим лиризмом, по образности письма и по оркестровой красочности — казался, может быть, несколько прямолинейным, но чуть ли не более интересным, чем Чайковский в скрипичном концерте. Сильная и уверенная игра РНО позволила добиться того, что не каждому из отечественных коллективов под силу: чтобы редко звучащая симфония сравнительно малорепертуарного композитора, исполненная, казалось бы, более с просветительскими целями, в качестве завершения сезона воспринималась бы не менее мощным аккордом, чем какой-нибудь симфонический шлягер.