Вчера президент России Владимир Путин встретился с госсекретарем США Кондолизой Райс и министром иностранных дел Германии Франком Вальтером Штайнмайером. Как заметил специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ, последняя встреча была столь же теплой, сколь холодной была первая.
На встрече Владимира Путина и Кондолизы Райс присутствовала только личная пресса российского президента и госсекретаря США. Я увидел Кондолизу Райс уже выходящей из резиденции. Она шла пошатываясь после часовой беседы с президентом России. Но, кажется, не потому, что ее измотал этот трудный разговор на свободные темы (см. материал на этой же странице).
Нет, Кондолиза Райс вышла на крыльцо резиденции в Ново-Огареве, пошатываясь только по одной причине: она надела туфли на такой высокой шпильке, что они не могли удержать ее на ногах. При этом на ней был строгий брючный костюм. Но мне казалось, в сочетании с этими шпильками, что он взят напрокат на съемочной площадке таких специальных фильмов про легкомысленных училок... ну понятно.
Кондолиза Райс выглядела довольно-таки грустной, отчасти, наверное, потому, что эти несколько метров по крыльцу до машины на глазах у журналистов дались нелегко, а отчасти, видимо, потому, что разговор с президентом России тоже не дал ей никакого повода для радости.
Уже через несколько минут Владимир Путин встречался с министром иностранных дел Германии, которому даже пришлось немножко посидеть в машине, ожидая, пока отъедет от крыльца "Шевроле Сабурбан" госпожи Райс. При этом сотрудники российского протокола так ожесточенно показывали водителю "Шевроле" и следовавшего за ним микроавтобуса, что им здесь уже нечего делать, что было очевидно: Кондолизу Райс не считали здесь, в Ново-Огареве, желанным гостем.
Министр иностранных дел Германии таким гостем, без сомнения, является. Достаточно сказать, что он социал-демократ и близкий товарищ бывшего канцлера Германии господина Шредера.
— Мы знаем, что Германия и председательствует в ЕС, и готовится к встрече "восьмерки",— сказал ему господин Путин.— Если мы в состоянии будем подставить вам плечо и поддержать вас, мы будем очень рады.
Было такое впечатление, что господин Штайнмайер даже не ожидал, что к нему здесь так ласково отнесутся (в конце концов, в плече уж точно нуждалась Кондолиза Райс с ее стремящимися к бесконечности шпильками).
— Я знаю,— сказал немецкий министр,— ваш сегодняшний день полон посещений, и сердечно благодарю вас, что вы нашли время для встречи. Уже давно, в 2001 году, вы сказали, что поддерживаете европейскую интеграцию.
Господин Штайнмайер хорошо, видимо, подготовился к разговору.
— Кроме того, вы сказали, что мы еще слишком сильно связаны старыми догмами и, хотя мы чувствуем себя партнерами, нам еще не хватает доверия.
Министр мог таким образом сколько угодно цитировать президента России, все равно никто, включая прежде всего самого господина Путина, уверен, не смог бы ни подтвердить, ни опровергнуть справедливость этих слов, просто потому, что совершенно невозможно проверить, произносились ли они когда-нибудь вообще. Впрочем, наверняка что-то в этом роде Владимир Путин где-нибудь когда-нибудь и правда говорил: слишком уж банальными были эти слова, чтобы не произнести их к какому-нибудь такому же банальному случаю.
— Но там, где нам не хватает доверия,— продолжил министр,— мы не должны молчать, даже если есть конфликт интересов. Я хочу сказать, что по обе стороны стола мы заинтересованы преодолеть возникающие коллизии, чтобы они не превратились в конфликт. Я для этого и приехал сюда.
То есть министр признался, что накануне саммита Россия-- ЕС в Самаре ситуация и правда что-то уж очень тяжелая и существуют коллизии, у которых есть риск перерасти в открытый конфликт.
Было понятно, о каком конфликте прежде всего идет речь. Это было понятно, например, по тому, что рядом с Владимиром Путиным за столом сидел министр сельского хозяйства России Алексей Гордеев, который перед началом переговоров рассказывал, что в начале мая российская сторона отправила в Польшу предложение насчет того, чтобы группа российских специалистов приехала в Варшаву в очередной раз поговорить о проблеме поставок польского мяса в Россию. Так вот польская сторона, по словам Алексея Гордеева, не посчитала нужным даже ответить на этот запрос.
Впрочем, немецкий министр проявлял, судя по всему, больше желания заниматься польским мясом. Переговоры в присутствии помощников продолжались около полутора часов. Потом Владимир Путин и господин Штайнмайер еще столько же говорили один на один. Министр, выйдя от господина Путина, не был замечен в пошатывании (чего-то в этом роде от него можно было бы ожидать только после ресторана "Царская охота", куда он направился немедленно из Ново-Огарева).
Наоборот, господин Штайнмайер был очень бодр и даже весел, ему понравился этот разговор — и даже, кажется, очень. По-моему, даже проблема польского мяса как-то отпустила этого человека.
Он, наверное, понял, что все равно не решит ее.