фестиваль музыка
В Большом зале консерватории подборкой из всех трех фортепианных концертов Николая Метнера открылся второй фестиваль музыки этого нечасто исполняемого у нас композитора. В справедливости такой судьбы весь вечер сомневалась ЕКАТЕРИНА Ъ-БИРЮКОВА.
Николай Карлович Метнер про себя говорил: "Родился я в 1879 году с опозданием на одно столетие, что заключаю из того обстоятельства, что никакими судьбами не могу заставить себя плыть с современными музыкальными течениями и все время принужден плыть против течения". Сейчас уже про опоздание применительно к Метнеру как-то не думаешь. Музыка этого русского немца с не слишком удачливой эмигрантской судьбой и прямо-таки сказочным финалом (под конец жизни он обрел покровителя в лице одного из индийских магараджей, на деньги которого были записаны три уникальных альбома практически всей его музыки в авторском исполнении), конечно же, принадлежит ровно тому времени, когда она была написана, первой половине XX века. Что и говорить, могучей тенью над ней нависает фигура Рахманинова, очень, кстати, ценившего Метнера и помогавшего ему. С Рахманиновым Метнера роднит не только стиль, чуждый авангардным экспериментам, но и тип профессиональной специализации "два в одном": оба делили свое время между сочинительством и выступлениями за роялем.
Но вместе с тем эта музыка гораздо более камерная (даже в симфонических партитурах) и интимная, чем у Рахманинова, в ней много недосказанностей и намеков на другие музыкальные миры, очаровательных именно тем, что они никуда не ведут. Обратная сторона этого очарования — часто возникающее ощущение, что композитор грешит многословием, повторениями и боязнью поставить точку. Вроде все уже сказано, но он медлит и тянет время, возникает постскриптум, потом постпостскриптум, потом какое-то многоточие и в конце концов все равно не точка, а знак вопроса.
Концерт-открытие показал, что грань между занудством и радостью тут весьма тонкая и, где ее провести, более всего зависит от исполнителя. Концерт Рахманинова сложно испортить, концерт Метнера — запросто. Вообще, интерес к композиторам второго ряда — это показатель сознательности, любопытства, мастерства и в конечном счете умной имиджевой политики того или иного исполнителя. И чем он заметнее, тем серьезнее результат. В наших краях это пока экзотическая история. И симптоматично, что в случае с Метнером ею занялся Борис Березовский — и наш, и уже не очень наш пианист.
В последние годы Метнер занял прочное место в его репертуаре. Пианист Березовский был инициатором первого, прошлогоднего московского фестиваля, скромно прошедшего в Гнесинском зале. В этом году фестиваль, который продлится до 24 мая, стал гораздо масштабнее. Кроме Москвы — еще Екатеринбург и Владимир. Открытие — пусть не в полном, но очень внимательном Большом зале консерватории.
Программа первого концерта впечатляла размахом, который, впрочем, в случае с господином Березовским, некогда исполнившим за один вечер все пять концертов Бетховена, не удивляет. На сей раз в программу входили все три фортепианных концерта Метнера и в качестве разрядки — специально оркестрованная к фестивалю Соната-вокализ, изначально написанная для сопрано с фортепиано. Единственным солистом без рояля, таким образом, была Яна Иванилова, нежный голос которой не всегда сочетался с замыслом оркестровщика.
Но основной удар, конечно, приняли на себя пианисты. Юрию Мартынову, известному в первую очередь в качестве клавесиниста, достался Первый концерт, который он играл как неизведанную музыку, требующую большой осторожности. Следом шел Третий концерт в исполнении пожилого профессора лондонской Королевской академии музыки Хэмиша Милна, посвятившего творчеству Метнера большую часть своей жизни (сейчас он как раз записывает все его фортепианные Сказки для известной британской фирмы Hyperion). Хэмиш Милн играл с невозмутимостью человека, убежденного в том, что исполняемая им музыка давно лежит на той же полке, что музыка Баха и Бетховена.
Честно говоря, и то и другое исполнение рождало мысли исключительно о тяжелой необходимости происходящего. Положение спас хедлайнер этого метнеровского марафона Борис Березовский. Для себя на финал он приберег самый удачный и все-таки иногда исполняемый концерт Метнера — Второй. И первыми же звуками показал, что речь идет об упругой, динамичной музыке, в которой есть нежность, нет горя, но зато много всего другого интересного. Встрепенулся оркестр "Новая Россия", ведомый Александром Сладковским. Повеселел зал. И ощущение тяжелой необходимости сменилось удивлением от невостребованности этой музыки, собственно, что и требовалось доказать.