фестиваль скульптура
В венецианской лагуне российский скульптор Георгий Франгулян установил памятник Данте и Вергилию. Это было одно из мероприятий VII открытого фестиваля искусств "Черешневый лес", организованного Bosco di Ciliegi в партнерстве с "Билайном", поэтому открытие памятника проходило очень торжественно, в присутствии большого количества VIP-персон. Свидетелем праздника оказался спецкор Ъ ГРИГОРИЙ Ъ-РЕВЗИН.
Памятник Георгия Франгуляна — это большая лодка, напоминающая венецианскую гондолу. В ней — две фигуры, Данте стоит очень прямо, чуть отклонившись назад, Вергилий увлекает его в сторону острова Сан-Микеле, страстным, даже экстатическим жестом указывая туда и самозабвенно откидывая назад голову, так, что она как бы лежит на плече затылком. Вместе две фигуры похожи на паруса, Данте — мачта, рука Вергилия — гик, так что они довольно ловко вписаны в силуэт лодки. Памятник оказывается очень ладным, сделанным. Вергилий и Данте напоминают фрески современника Данте Джотто в капелле Скровеньи в Падуе, конкретно — самую известную из них, "Поцелуй Иуды". Хотя памятник бронзовый и фигуры в полтора раза больше человеческого роста, то есть задумано все монументально, но в огромном пространстве лагуны эта монументальность не ощущается, фигуры выглядят бестелесными, графичными. Я довольно долго рассматривал их с лодки, и в какой-то момент водная поверхность показалась мне похожей на сероватый лист бумаги, на котором вдруг посреди текста мелкой ряби волн кто-то нарисовал лодку то ли с парусом, то ли с двумя фигурами. В прошлом веке путешественники присылали такие письма из Венеции.
Кому я ни рассказывал про это, все реагировали как-то удивленно, и я никак не мог объяснить своего ощущения — что, по-моему, это все очень хорошо. Нет, конечно, есть в акции некоторая странность. Георгию Франгуляну никто не заказывал памятника Данте и Вергилию. Просто в городе Равенне проводится довольно удивительное мероприятие — биеннале мелкой пластики по мотивам "Божественной комедии", и Георгий Франгулян давно, в 1990 году, стал его победителем. После этого ему заказали распятие для церкви Сан Франческо в Равенне, где Данте похоронен. Это большая честь для русского скульптора, и он испытывал чувство благодарности к Данте. Ну вот, и у него родился такой замысел, тоже по мотивам "Божественной комедии". Это сцена, когда Данте и Вергилий пересекают Ахерон и вода вскипает проклятыми душами, Эжен Делакруа нарисовал на этот сюжет свою "Барку Данте".
Поставила памятник компания Bosco di Ciliegi при помощи почетного консула России в Венеции Альберто Сандретти. Зачем это нужно Bosco di Ciliegi — вопрос. Их фестиваль "Черешневый лес" — знаменитое культурное мероприятие. Но обычно события этого фестиваля происходят в России (например, сейчас в Пушкинском музее в рамках того же фестиваля идет выставка Модильяни), где и ведется бизнес компании, так что по крайней мере можно говорить о косвенном рекламном эффекте. В Италии у компании нет магазинов, весь рекламный эффект сводится к нескольким статьям о памятнике Франгуляна, и это несоизмеримые затраты. Не знаю, как это объяснить. Я спрашивал об этом Михаила Куснировича, главу Bosco di Ciliegi, но как-то не получил внятного ответа. Так что просто: захотелось поставить памятник Данте и Вергилию, и поставили.
Чем дольше я про это думал, тем абсурднее все становилось. Георгий Франгулян говорил мне, что собирался установить эту скульптуру в рамках Венецианской биеннале, которая начнется через месяц. И даже договаривался об этом с Евгением Зябловым, бывшим комиссаром российского павильона на биеннале. Но господина Зяблова сняли в связи с большой загруженностью годом Китая в России, вместо него назначили Василия Церетели, а куратором стала Ольга Свиблова, и с ними он не договорился. То есть они как-то не захотели, чтобы эта скульптура имела отношение к русской экспозиции на биеннале.
Если что-то становится понятным, то, пожалуй, именно здесь. Сейчас объясню, но сначала шаг в сторону.
Георгий Франгулян — очень известный скульптор, он поставил памятник Булату Окуджаве на Арбате. Сан-Микеле, напротив которого стоят Данте и Вергилий,— это венецианское кладбище, на котором похоронены Иосиф Бродский, Сергей Дягилев и Игорь Стравинский. После открытия скульптуры все туда и отправились, чтобы возложить на их могилы цветы, и там Ирина Антонова, директор ГМИИ имени Пушкина, журналисты Леонид Парфенов и Владимир Познер, артисты Андрис и Илзе Лиепа говорили какие-то хорошие и правильные слова над могилами.
Я вот что хочу сказать. Для поколений Булата Окуджавы и Иосифа Бродского, я думаю, не было бы особой проблемой ответить на вопрос, почему нужно ехать в Италию поклониться памяти Вергилия и Данте. А зачем, простите, еще туда ехать? То есть, разумеется, не только за памятью о них — за памятью вообще. Юрий Лотман когда-то написал: "Культура — ненаследственная память человечества".
Это так же несомненно, как и то, что сегодня то же самое выглядит не вполне. Устаревшее поведение. Сегодня поехать в Италию, в Венецию — это, ну, скажем, выпить кофе на Сан-Марко, покататься на гондоле, пришмотиться, пожить в "Эксельсиоре" — это можно. Если с культурными целями, то надо как-то подладиться к современности. В этом году — к арт-критику из Камеруна Саймону Нжами и ангольскому художнику Фернандо Альвину, которые стали кураторами 52-й Венецианской биеннале, потому что там тема "Африка". Я не в осуждение это все говорю, а просто — интересный, однако, поворот произошел за какие-то 30 лет. Вот поклониться арт-критику из Камеруна — это можно, это признак просвещенности. А тут люди приехали и, как лохи, поставили памятник Данте. Мне однажды один архитектор из Нижнего Новгорода рассказывал, как он первый раз оказался во Флоренции и сразу отправился не в магазин, а на могилу Филиппо Брунеллески и положил цветы. Ну что сказать — сразу видно, из провинции. Василий Церетели просто не мог допустить, чтобы мы вот так безобразно оскандалились в глазах этого Нжами. Представляете, что бы он о нас написал в "Вестнике Яунде"? Яунде, к слову, это столица Камеруна. Так вот потом всю жизнь не отмоешься.
Но я вот что хочу сказать. Сейчас ведь в мире принята политическая корректность. Так нельзя ли по этому случаю завести какую-то институцию, что ли? Ну, есть такое меньшинство, для которого Италия — это страна Данте и Вергилия, Венеция — это соединение праздника и смерти, и путь на Остров мертвых начинается от Фондаменто Нуово. Так нельзя ли как-то договориться о соблюдении прав этого меньшинства? Ну вот у них есть странное желание установить памятник любимым теням, и они долго думают, как бы это получше сделать, ищут язык, форму, силуэт, деньги тратят, время, а потом сама установка памятника для них праздник. Не надо их спрашивать, зачем они это делают, они просто так устроены. Так вот нельзя ли для них какую-нибудь, ну, резервацию, что ли — ну хотя бы рядом с Островом мертвых? Пусть бы они там проводили свою биеннале. А я бы туда ездил.