На экраны вышел японский анимационный фильм "Сказания Земноморья" Горо Миядзаки. Сын знаменитого режиссера Хаяо Миядзаки, 40-летний выпускник сельскохозяйственного факультета, решился продолжить дело отца. Преодолеть комплексы начинающему аниматору помогли на студии Ghibli, на которой были сделаны и культовые фильмы Хаяо Миядзаки. Комментирует ЛИЗА Ъ-НОВИКОВА.
С этим фильмом были связаны слишком большие ожидания. С одной стороны, ждали требовательные поклонники творчества Урсулы Ле Гуин со стопкой книг из "Земноморского цикла", а с другой — те, кто уже давно подсел на фильмы Миядзаки-отца. Причем ждали примерно одного и того же — возвращения сказки.
Американку Урсулу Ле Гуин у нас как следует начали издавать в начале 1990-х, так что ее запрятанные в красочную фэнтезийную обертку романы воспитания как раз успели поразить юношеское воображение нынешних 30-летних. Их же инфантилизму потрафил уже в начале 2000-х японский аниматор Хаяо Миядзаки: взрослые оставляли детей дома, чтобы самим наслаждаться красивейшими мультиками.
За красоту в новом фильме Миядзаки-сына отвечают "фоновики": пейзажи им действительно удались. И хотя мрачный сюжет предполагает темные и серые тона, аниматоры смело задействовали всю палитру. Столь же решительно они соединяли всевозможные архитектурные стили, выстраивая город Хорттаун, где разворачивается основное действие фильма. В принципе "Сказание" делала та же команда, что работала и с Миядзаки-отцом, так что поклонники "Унесенных призраками" и "Ходячего замка" хоть и не обнаружат в фильме той же магии, но и совсем уж разочарованы тоже не будут.
Хуже придется фанам фэнтези. Экранизации, конечно, и придуманы, чтобы разочаровывать книгочеев, но все же казалось, что у аниматоров больше возможностей, чем у создателей игровых фильмов. Однако с произведениями культовой писательницы обошлись очень уж вольно — даже Толкиену в этом смысле повезло больше.
За основу фильма взят третий роман из цикла "Земноморье" "На последнем берегу", но этим дело не обошлось. Колдун Гед, чья история излагалась в первом романе "Волшебник Земноморья", здесь предстает уже Верховным магом, пытающимся навести порядок в своих землях. Нарушилось "великое равновесие", а потому сгустилась тьма, а колдуны потеряли свои чары. Наследник Аррен почему-то убивает своего отца, крадет его меч, а затем бежит из города. За воспитание "трудного подростка" и берется Гед. Вместе они готовятся противостоять колдуну-злодею по имени Коб (или Паук).
Еще в самом начале фильма Аррена соблазняют чудесным средством "хази", помогающим избавиться от страхов и печалей. Гед вовремя останавливает легковерного принца, ведь страхи нужно побеждать самостоятельно. Урсула Ле Гуин тоже не разрешала своим героям принимать ничего лишнего, но уж во всяких психоделических видениях в романе, написанном в начале 1970-х, никому не отказывали. В фильме Аррену показали только один страшненький сон.
Для Урсулы Ле Гуин, дочери антрополога, было важно даже в вымышленном Земноморье показать разнообразие нашего мира. Не случайно она так настаивала на том, чтобы ее героев не изображали сплошь белыми. Этой антирасистке очень хотелось, чтобы читатели "почувствовали себя в шкуре" Геда, а потом поняли, что эта "шкура" вовсе не белая. И конечно, японский Гед тоже оказался для нее недостаточно смуглым — да и вообще, романистка до конца надеялась, что экранизацию будет делать Миядзаки-отец.
Получилось, что и свое мозаичное царство она слагала зря: в фильме мало осталось от путешествия Геда по разным земноморским островам, пропал и заход в страну мертвых. Аниматоры вспомнили о теме двойничества, только "тенью" наградили не Геда, а вовсе Аррена — и такую вольность никак не мотивировали. Сложностям психоанализа здесь предпочли любовную песнь. Девочку-дракона Тенаху вместе с мачехой взяли из четвертого романа земноморского цикла. Вместе с Гедом и Арреном они в перерывах между подвигами подвизаются на сельхозработах.
Обрубить все запутанные сюжетные ходы помог Паук. Сама история о том, как этот колдун открыл дверь между мирами и тем самым нарушил пресловутое равновесие, как-то померкла перед этим персонажем. Символ мирового зла сначала напоминает Мэрилина Мэнсона, а потом Оззи Осборна в черных очках. Миядзаки вообще постарался не только упростить, но и модернизировать сюжеты. Ему не терпелось сделать свои почвеннические акценты: пожурить людей за их урбанистические заморочки и бессмысленную гонку за бессмертием. А кроме того, он с удовольствием воспел труд на свежем воздухе и смирение перед законной сменой поколений, будь то семья земледельцев или династия аниматоров.