"Именно такой человек, как Ельцин, мне и нужен"

— Яков Петрович, так как же вы стали "крестным отцом" Бориса Ельцина?

— Почему только Ельцина? И других известных в последние десятилетия политиков — Николая Рыжкова, Олега Лобова, Геннадия Колбина, Юрия Петрова. Я, как и любой другой партийный руководитель, много занимался кадрами — подбирал людей, продвигал их. Точно так же и меня в свое время присмотрели и выдвинули на партийную работу.

— Но ведь Ельцин и Рыжков — люди не без недостатков.

— А кто тогда мог знать, что из них получится? И у кого нет недостатков? Меня тоже многие не любили за настырность, называли бульдозером. А с кадрами я действовал так, как и Андрей Павлович Кириленко: нашел человека — веди его, помогай.

— Как вы нашли Рыжкова?

— Его приметил директор "Уралмаша" Кротов. Рыжков в 1950 году окончил сварочный техникум в Донецке. Его направили на "Уралмаш". Учился на заочном и вырос до начальника сварочного цеха. А тогда на "Уралмаше" шла реконструкция. Важным объектом был цех металлоконструкций. И тогда было принято решение под строительство этого корпуса ввести должность главного сварщика. Кротов говорит мне: "Посмотри Рыжкова. Хороший, перспективный парень. Может, назначить его начальником корпуса и одновременно главным сварщиком завода?" Я с ним подробно не беседовал. Симпатичный, грамотный, молодой. Говорю: "Это твоя номенклатура, а не райкома. Считаешь нужным — ставь, пожалуйста. Пусть пойдет".

— А кто его двигал дальше?

— Потом уже начал его проталкивать я. Он лояльный такой, спокойненький, обходительный, мягкий. Директором "Уралмаша" после ухода Кротова на повышение поставили немолодого человека, и я считал, что Рыжков, который был на 19 лет моложе директора, будет подходящим главным инженером. И я его рекомендовал на утверждение.

— То есть вы считали, что ему следует набраться опыта под руководством специалиста?

— Я и сам в его подготовке принимал участие — жестко критиковал за недостатки в работе, а когда он их исправлял, хвалил.

— Он не обижался?

— Конечно, обижался, но делал все как надо. Поэтому я счел, что его уже можно поставить во главе "Уралмаша", когда произошла неприятность с действующим директором. Он повел себя неправильно — запил. Я был вторым секретарем обкома и настоял на назначении Рыжкова, хотя первый сомневался.

— И Рыжков справлялся?

— Ну, как сказать? Он старался, но получалось не всегда. Тогда началась косыгинская реформа экономики, и предприятиям стали спускать планы не помесячно, а поквартально. А внутри директор мог распределять работы так, как считал нужным. И у Николая частенько оказывалось, что в самом тяжелом последнем квартале года половина квартального плана отнесена на декабрь. Он начинал ходить ко мне, жаловаться на поставщиков, смежников: мол, подвели. И просил помочь скорректировать план в сторону уменьшения. Я говорю: "А ты министру звонил?" "Звонил,— говорит,— да он не соглашается". Мне это тоже было ни к чему: не выполнит план "Уралмаш", значит, в отстающих окажутся и район, и город. Я уже был секретарем обкома. "Ну, приезжай,— говорю,— позвоним министру". Вызываю Москву, тот ни в какую. Я ему объясняю, что тогда не выполнит план и главк, и все твое министерство. Министр поупирается, да и согласится. А потом спросит: "Этот слюнтяй и нытик Рыжков небось возле тебя сидит?"

— Другого вашего выдвиженца — Ельцина трудно было обвинить в слабохарактерности.

— Он чем-то был похож на меня. Энергичный, упорный. Я познакомился с ним в 1963 году. Он был начальником стройуправления, строил очистные сооружения для производств и города. Работал хорошо, настырно. Мы его выдвинули главным инженером домостроительного комбината, а года через полтора — директором ДСК.

— Строители тоже хронически не выполняли план. Вы и с Ельциным звонили соответствующему министру?

— Там был такой порядок, что все, хочешь или не хочешь, должны были помогать строителям. Если дом до конца года не сдавался, его переносили в план следующего года. То есть деньги, выделенные на такой же дом в следующем году, мы теряли целиком и полностью. Вот и приходилось собирать отовсюду строителей и бросать их на сдачу объектов. Из-за этого однажды случился казус. Пятиэтажка, построенная ДСК, весной развалилась. Оказалось, что бетон в фундаменте, который заливали в мороз, не схватился, а застыл. Ельцина тогда мы представляли к ордену Ленина, но еле отбили для него после этого орден "Знак Почета". Хотя виноват он не был — фундамент делали смежники.

— А как он попал на партийную работу?

— Когда меня избрали вторым секретарем обкома, я почувствовал, что завотделом строительства не тянет: и возраст давал о себе знать, и болезни. Я пригласил Бориса.

— А у вас не было сомнений?

— Так получилось, что несколько моих друзей учились вместе с Ельциным. Я решил спросить их мнение о нем. Они говорили, что он властолюбив, амбициозен, что ради карьеры готов переступить даже через родную мать. "А если ему дать задание?" — спрашиваю. Они говорят: "Любое задание начальства он разобьется в лепешку, но выполнит". Я прямо сказал друзьям, что именно такой человек мне и нужен — он же строительство курировать будет, а не идеологию. Но Борису при встрече я эти претензии высказал. Он сразу вскинулся: "Кто вам сказал?!" Я ему объяснял, что это неправильный подход: "Тебе нужно думать, как искоренить недостатки, а не то, кто о них сказал". Но он потом все равно вычислил этих людей и не давал им хода.

— И как у него складывалась работа в обкоме?

— Отношения с окружающими у него были неважные. Он ведь грубый, резко разговаривал даже с секретарями обкома. Поэтому семь лет заведующим отделом и просидел. За это время избрали двух новых секретарей, а его назначением обошли. Вот тут он и задумался. Стал на глазах меняться, начал искать подход к людям, тому чем-то помог, с этим подружился. Так что когда у нас перевели в Грузию второго секретаря, а я уже был первым, все дружно начали мне говорить, что вторым надо рекомендовать Ельцина. Но я и здесь поступил по-своему — предложил все строительные дела, лесное хозяйство и соцкультбыт передать в ведение одного секретаря обкома и избрать на эту должность Бориса. Считал, что вторым ему быть рановато.

— И все же, уезжая в Москву, вы рекомендовали на свое место именно его.

— Я считал, что он достаточно изменился. А его волевые качества были нужны области. Брежнев тоже удивился: "Почему он? Не член ЦК, не депутат, даже не второй секретарь". Но я сказал, что он справится.

ПРИ СОДЕЙСТВИИ ИЗДАТЕЛЬСТВА ВАГРИУС "ВЛАСТЬ" ПРЕДСТАВЛЯЕТ СЕРИЮ ИСТОРИЧЕСКИХ МАТЕРИАЛОВ В РУБРИКЕ АРХИВ