прощание
Вчера похоронили первого российского президента Бориса Ельцина. В последний путь первого всенародно избранного главу России проводил специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ.
Прощание с первым президентом России шло накануне весь вечер, всю ночь и все вчерашнее утро. Я увидел, какая это была очередь, и стоял в ней. Придя к храму Христа Спасителя ровно в полночь, я зашел в него в три утра. Еще до полудня свободный доступ в храм был прекращен. Здесь, у тела Бориса Ельцина, постояла делегация московского правительства, потом губернаторы. Потом со Старой площади подъехали три автобуса. В них были друзья Бориса Ельцина, сотрудники кремлевской администрации, члены правительства. Многие люди, сидевшие в автобусах, давно не видели друг друга, и кажется, у них было слишком много тем, кроме той, на которую последнюю пару тысяч лет ничего нового вроде и не скажешь. Они вполголоса говорили каждый о своем, и все, о чем они говорили, было о жизни этого человека, которому они и после смерти были обязаны гораздо больше, чем он им при жизни.
Когда я вошел в храм, по другую от меня сторону гроба стояли депутаты государственной думы, — исключая коммунистов, которых Борис Ельцин очень не любил. В это утро они сполна отплатили ему за все, отказавшись встать, чтобы почтить его память,— отплатили, зная, что он впервые в жизни не сможет им ответить.
Люди, приехавшие на автобусах, начали подходить к Наине Иосифовне, к дочерям Бориса Николаевича, к его детям и внукам. В какой-то момент я вдруг понял, что Наина Иосифовна не только благодарит подходивших к ней за то, что они говорят ей какие-то слова, которые, в общем, слишком понятны и предсказуемы в этой ситуации. Нет, она старалась как-то утешить и приободрить тех, кто подходил к ней.
— Он был святым,— говорили ей,— в самом первоначальном, главном значении слова. Он был грешен, но он был святым.
— Да,— отвечала она,— он и ушел в пасхальные дни. Берегите себя, главное — вы берегите себя.
Я увидел в двух метрах от себя бессменного президента СССР Михаила Горбачева, с которым у Бориса Ельцина были сложные отношения при жизни. Теперь они упростились. Михаил Горбачев нашел в себе силы упростить их, придя сюда в этот день, и теперь стоял, какой-то весь настолько расстроенный и как-то внезапно еще больше постаревший, что было видно: он страдает так, как мало кто в этом зале. Вместе с жизнью Бориса Ельцина из него словно вырвали кусок его собственной. Михаил Горбачев стоял и, один из немногих, в этом зале, не отрываясь смотрел на гроб с телом человека, так и не сделавшего ему ничего плохого при жизни, никак не отомстившего за то, за что люди обычно мстят друг другу, когда у них есть для этого возможности. А они у Бориса Ельцина были.
После некоторой паузы зашли бывший премьер Великобритании Джон Мейджор и два бывших президента США — Джордж Буш-старший и Билл Клинтон. На лице Билла Клинтона была какая-то растерянная детская полуулыбка, он как будто извинялся, что он здесь так некстати и что все понимает, но никак не мог не приехать. Он дольше всех стоял, обняв Наину Иосифовну, и я видел, как он гладит ее по спине, а она прижимается к нему, как к родному, потому что знает, как много связывало ее мужа с этим человеком, какие страсти бушевали тогда, какой настоящей была война и каким настоящим — мир. Она, мне кажется, очень хорошо знала, что именно этот человек искренне и глубоко любил ее мужа. Я видел, как она благодарна ему за это.
Отойдя от Наины Иосифовны, Билл Клинтон отошел туда же, где уже стояли его коллеги — но вдруг остановился и замер, глядя на гроб. Он стоял так около минуты, пристально вглядываясь в черты лица покойного. Билл Клинтон прощался с ним, и было понятно, ради чего он приехал. А я поймал себя на мысли, что ведь почти никто из тех, кто приехал, не сделал этого. Для многих здесь Борис Ельцин был уже исторической фигурой.
Через несколько минут появился второй президент России и несколько первых (и, по-моему, последних — просто потому, что не собираются расставаться с властью, тем более так играючи, как сделал это первый президент России) президентов стран из ближнего зарубежья: Нурсултан Назарбаев, Александр Лукашенко. Был здесь и премьер украинского правительства Виктор Янукович, все сделавший правильно.
Митрополит Кирилл рассказал биографию покойного, прочитал обращение патриарха, который дружил с покойным и не смог из-за болезни придти вчера в храм Христа Спасителя, и началась служба, которая продолжалась больше полутора часов. После нее большая часть людей, которая была в храме, на тех же автобусах поехала в Кремль, где в 16.00 в Георгиевском зале должен был состояться траурный прием. А примерно 150 человек, из самых близких Борису Ельцину, поехали на Новодевичье кладбище. Там, рядом с центральной аллеей, на большой площадке, прямо в асфальте была вырыта могила, видная теперь, кажется, отовсюду.
Гроб погрузили на лафет, и полторы сотни людей медленно пошли за ним. По обочинам дороги стояли капитаны и майоры десантных войск, а не внутренних, как могло бы получиться. За ними тоже стояло много людей. Они бросали под ноги шедшим за гробом цветы, они фотографировали процессию на мобильные телефоны, они плакали.
Прощание на кладбище было коротким. Когда пора было прощаться родным Бориса Николаевича, я увидел, что Наина Иосифовна, кажется, говорит, что ей, может быть, не стоит туда идти. Но она подошла к нему, нагнулась к нему — и заслонила его собой от двух направленных на него телекамер, незаметно положила в гроб белый носовой платок и стала заботливо осыпать поцелуями его лицо, словно боясь пропустить хоть частичку.
Владимир Путин уехал с кладбища, когда на могиле лежали венки. Он не смог бы сделать для Бориса Ельцина больше, чем сделал в эти два дня. Ему, без сомнения, зачтется то, как он простился с Борисом Ельциным.
На приеме в Георгиевском зале те, кто приехал сюда сразу из храма, ждали уже почти два часа. Но траурный кортеж был разделен на две части: родственники Бориса Ельцина остались на какое-то время наедине с могилой. И поэтому поминки начались еще через четверть часа.
Никогда еще столы в Георгиевском зале не стояли так, как в этот день: в три ряда метров в сто пятьдесят длиной каждый. Так, впрочем, и стоят обычно столы на поминках.
Владимир Путин произнес короткую речь, в которой назвал Бориса Ельцина человеком несгибаемой воли и неподдельной решимости.
— Только такой лидер мог пробудить и развернуть страну,— сказал он.— Он изменил лицо власти... В 1996 году он поставил на кон свое здоровье, а может быть, и жизнь, и победил... Очень немногим дана такая судьба: стать свободным самому и повести за собой миллионы.
Девушка, сидевшая рядом со мной, вспомнила, что, когда Владимир Путин ездил хоронить австрийского президента Клейстеля, там вообще был фуршет, а через 15 минут из-за стола уже раздавался звонкий женский смех.
Здесь, в Георгиевском зале, все было по-другому.