Новый роман Алексея Иванова "Блуда и МУДО" (далее — БИМ) примыкает к "современному" циклу ивановских текстов. Издатели настойчиво говорят об отличии БИМ от романа "Географ глобус пропил". Отличие выражается в том, что со времен "Географа" автор вдумчиво ознакомился со многими завоеваниями актуальной отечественной словесности. То есть прочитал Пелевина, Быкова и даже Минаева. Из всего этого Алексей Иванов сделал вывод: современный роман обязательно должен быть идеологизирован.
Только поначалу кажется, что перед нами легкий и не лишенный обаяния "летний" провинциальный роман со школьной начинкой, каковым был "Географ". И даже несколько элегантных фразочек вроде "Он был разбит похмельем, словно Сталинград бомбежкой" или "Родители Стеллы были люди интеллигентные и до сих пор преподавали в педтехникуме" на месте. И художник Моржов из вымышленного городка Ковязина словно брат-близнец озорного гуляки "географа". Весь роман ковязинский Дон Жуан практикуется в искусстве соблазнения. Вкратце диспозиция такова: есть брошенная жена, брошенная любовница, первая любовь, вторая любовь, еще несколько любовей, а также "свежачок" в количестве "три единицы".
Герой обитает в общаге педтехникума, работать устраивается в местное "муниципальное учреждение дополнительного образования" (МУДО), где бок о бок с ним трудятся всевозможные "прозрачные кофточки", "татарские скулы" и "отглянцованные фитнесом попки". Моржову даже приходится бегать в аптеку за виагрой. Такой чести, как произнесение хоть одного более или менее значимого монолога, здешним дамам упорно не доверяют. Слово "трах" и однокоренные ему слова употребляются на каждой второй странице.
Из многочисленных интервью писателя узнаем: это он экспериментирует с порнографическим жанром. Подобные самопоклепы сразу отметаем: порнуха, может, и есть, но на порнороман, какие, например, писал Аполлинер, умело сочетавший секс с жесткой сатирой, не тянет. Сравнение с плутовским романом более уместно, но опять же тогда нужно было бы найти более индивидуальный подход для каждой из моржовских "протеже".
Не автор виноват, скорее уж время сейчас такое: вместо психологии или философии читатель ищет идеологию. И вот выстраивается более внятный сюжет, пока еще робко, без пелевинской смелости, но зато идеи для наглядности обозначаются аббревиатурами: ДП (ПНН) — "дешевое порно — проклятие неискоренимой непристойности" (с приветом пелевинскому "DПП(NN)"), ПМ — "пиксельное мышление". Насчет "проклятия" — это сочувствие мужикам, а узость мышления приписывается все больше женщинам, которые дальше своего пикселя видеть не способны. Но вот самое заветное: Алексей Иванов предрекает кризис института семьи, мол, даже два родителя не в состоянии прокормить двоих детей. Взамен предлагаются "фамильоны". Первопроходцем и выступает Моржов: штампа в паспорте нет, а жен хоть отбавляй. Увы, все это напоминает не столько Чернышевского с его "новыми людьми", сколько Жириновского с его "гаремами".
Алексей Иванов. Блуда и МУДО. СПб.: Азбука-классика, 2007