премьера кино
Вчера состоялась торжественная премьера фильма "Отец", которым в этом году наши кинематографисты встречают День Победы. Картина снята по знаменитому рассказу Андрея Платонова "Возвращение", посвященному не войне как таковой, а психологическому дискомфорту, с которым сопряжено возвращение с фронта. Освежила в памяти платоновскую прозу ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА.
По происхождению своему фильм "Отец" очень напоминает "Папу" Владимира Машкова, три года назад перенесшего на киноэкран спектакль со своим участием "Матросская тишина". В случае с "Отцом" острую необходимость адаптировать полюбившуюся театральную постановку для киноаудитории ощутил Алексей Гуськов, ангажировавший режиссера Ивана Соловова для экранизации мхатовского спектакля "Возвращение". В спектакле и картине Алексей Гуськов играет демобилизовавшегося гвардии капитана, который в странном, задумчивом мандраже и даже как бы нехотя едет домой, к жене (в "Отце" ее играет Полина Кутепова) и двум сильно выросшим за время его отсутствия детям.
"Возвращение" считается лучшим военным рассказом Андрея Платонова, за который в 1946-м ему как следует накостыляла критика, усмотревшая неприличность в том, что героиня изменяет ушедшему на войну мужу, да и муж, оттягивая момент возвращения к мирной, обычной жизни, по дороге сходит с поезда и зависает в чужом городе на пару дней с приглянувшейся молодухой. Вместо того чтобы выразить хоть какое-то моральное осуждение, человеколюбивый Платонов персонажей своих нисколько не попрекал, а, наоборот, находил им вполне убедительные оправдания, исходя из своих специфических, чуждых соцреализму этических представлений, в которых на первом месте стоит потребность человеческого сердца в утешении и тепле. Читаются все эти сострадательные платоновские причитания, с капающими в тесто слезами и пахнущими осенней листвой волосами, еще относительно терпимо, но при переносе на экран такие вещи обычно раскисают и растекаются розовыми соплями, если не применить к ним какой-нибудь жесткий режиссерский метод. Когда, например, Александр Сокуров берет платоновский рассказ "Река Потудань" и делает из него авторское кино "Одинокий голос человека", это понятный и закономерный художественный жест, предназначенный для немногочисленных эстетов. Гораздо труднее представить, чего вообще можно ожидать, когда специализировавшийся на жанровых картинах ("Лавина", "Слова и музыка") Иван Соловов принимается конкретизировать Платонова с помощью сценаристов Натальи Чепик и Ираклия Квирикадзе — людей тоже с прикладным, практичным драматургическим мышлением, не склонных разводить абстракции и усложнять смыслы.
Ничего катастрофического с платоновским мировоззрением при такой утилитарной обработке не произошло, хотя описать целевую аудиторию фильма "Отец" я бы лично не рискнула. Возможно, это пытливые литературоведы, замучившиеся вопросом, а можно ли вообще с помощью визуальных средств передать характерное ощущение от такой немного аутичной платоновской манеры письма, похожей на бормотание в полусне. Создатели "Отца" намеренно делают это бормотание более внятным и членораздельным. В частности, те два дня, которые загулявший капитан проводит со случайной попутчицей Машей (Светлана Иванова), расписаны более подробно — показаны и подружки, и тетки, которые в рассказе небрежно упомянуты и тут же забыты,— а сама девушка сделана беременной от неизвестного солдата. От этого спонтанный порыв героя соскочить вслед за ней с поезда приобретает если не рациональный, то хотя бы эмоциональный смысл: он благородно хочет выдать себя за отца чужого ребенка и заключить с Машей фиктивный брак, чтобы спасти ее репутацию. Таким образом авторы фильма пытаются сделать более понятным поведение персонажей Платонова, который лишних мотивировок изобретать не любит, а в случае надобности что-либо объяснить использует магическое словосочетание "сердечная привязанность".
Вторые минут сорок "Отца" представляют собой почти исключительно диалог Алексея Гуськова и Полины Кутеповой, героиня которой не то чтобы пытается скрыть, что к ней повадился заходить на пироги контуженный снабженец, потерявший семью, а вообще не понимает, почему муж неприятно поражен: ну заходил человек отогреться сердцем, чего такого-то? В итоге, как и в первоисточнике, самыми душевно чуткими оказываются малые дети, интуитивно находящие элементарное лекарство от отцовского эгоизма и спасающие семью. Если бы режиссер Соловов еще нашел в себе силы и решительно отказался от такого оригинального приема, как пробежка персонажей навстречу друг другу в рапиде, можно было бы считать, что доставка Андрея Платонова в мультиплексы обошлась с минимальными потерями.