Борис Ельцин ввел в российский политический лексикон множество крылатых фраз, одной из которых стала знаменитая "загогулина". Из подобных "загогулин" фактически состояла и вся политическая биография первого президента России, отмечает редактор отдела политики Ъ ДМИТРИЙ Ъ-КАМЫШЕВ.
Первый крутой поворот в его карьере случился в 1987 году, когда перспективный уральский партаппаратчик, приглашенный Михаилом Горбачевым на пост первого секретаря Московского горкома КПСС, неожиданно выступил на октябрьском пленуме партии с жесткой критикой партруководства вообще и генсека Горбачева в частности. На партийной карьере коммуниста Ельцина этот демарш сказался самым печальным образом: он потерял пост главы МГК и был сослан на должность замглавы Госстроя — зато октябрьский пленум заложил фундамент его будущих побед на выборах народных депутатов СССР и РСФСР, а затем и первого президента России.
По той же схеме срабатывали и многие другие ельцинские "загогулины", которые поначалу могли выглядеть как тактическое поражение, но потом нередко оборачивались стратегической победой. Так, к примеру, было с "шоковой терапией" правительства Егора Гайдара: лавинообразный рост цен нанес тяжелый удар по авторитету президента, обещавшего "лечь на рельсы" в случае снижения благосостояния россиян, но его итогом стала ликвидация очередей и товарного дефицита. А в октябре 1993-го Борис Ельцин, послав танки к Белому дому, фактически принес в жертву имидж России как цивилизованной страны ради того, чтобы принять новую Конституцию и заложить тем самым основы демократии опять-таки западного образца.
Подобные внутренние противоречия отличали и другие решения президента Ельцина. Скажем, скандальные залоговые аукционы 1994-1995 годов не принесли в бюджет тех денег, на которые рассчитывали авторы программы приватизации, что во многом заставило правительство прибегнуть к строительству пирамиды ГКО и в конечном счете привело к августовскому дефолту 1998 года. Однако именно в результате этих аукционов в России фактически появился класс крупных и по большей части эффективных собственников, в руках которых многие убыточные предприятия превратились в процветающие. А политический ущерб от появления "кучки олигархов, прибравших к рукам все богатства страны", Борис Ельцин компенсировал своей победой на президентских выборах 1996 года. Ведь достигнута она была во многом благодаря тем самым олигархам, сплотившимся ради предотвращения "угрозы коммунистического реванша".
При этом едва ли не единственной крупной политической ошибкой, которую Борис Ельцин признал публично, стал ввод войск в Чечню в декабре 1994 года. По сути, это решение тоже оказалось результатом очередной "загогулины". Само объявление Чечней независимости осенью 1991 года стало прямым следствием борьбы национальных республик против федерального центра, активно поддержанной новым российским руководством. После того как "парад суверенитетов" начался и в самой России, Москва попыталась притормозить этот процесс, однако в Чечне к тому времени, несмотря на подписание в августе 1997 года мирного договора с президентом Асланом Масхадовым, это "самоопределение" уже зашло слишком далеко.
Последней "загогулиной" стала досрочная отставка Ельцина 31 декабря 1999 года и передача власти Владимиру Путину. Борис Ельцин заявил, что оставляет Россию "новому поколению политиков", при котором страна "уже никогда не вернется в прошлое". Но Владимир Путин за семь лет своего президентства доказал, что возвращение в прошлое возможно: были отменены всенародные выборы губернаторов, ужесточены правила выборов в Госдуму и ограничены многие права граждан, практически все влиятельные средства массовой информации перешли под контроль государства. Многие оппозиционеры убеждены, что "назначение" преемником Владимира Путина и было главной ошибкой первого президента РФ. Но сам Борис Ельцин этого так и не признал. Во всяком случае — публично.