Диагноз -- "Чмо"

В Киеве выступил харьковский театр "19"

гастроли

В субботу на сцене Театра на Левом берегу премьеру последнего сезона — трагикомедию "Чмо" о солдатах срочной службы — сыграли для киевлян актеры харьковского театра "19". История о счастливом избавлении от дедовщины в отдельно взятой части подействовала на подростковую аудиторию меньше, чем необходимость разочаровываться в любимом театре.

Театр "19" семь лет назад придумал харьковский режиссер Игорь Ладенко. Собрал актеров, которым в обычных провинциальных труппах становилось тесно, добавил пару-тройку студентов позадиристее — те как раз репетировали в это время дипломный спектакль по "Эмигрантам" Славомира Мрожека. Вслед за "Эмигрантами", которых на дне рождения театра играли уже вместе, появились "Павел I" по Дмитрию Мережковскому, "Двери", "Любофф" — все на ура, при огромном стечении поклонников-тинейджеров и под одобрительное похмыкивание столичных гуру из числа самых строгих критиков.

На седьмом году жизни выяснилось, что задор иссяк, а сам театр "19" постепенно превратился в то самое дремучее провинциальное захолустье, из которого всему живому и дееспособному нужно как можно скорее бежать. В этом смысле "Чмо" тянет даже на спектакль-диагноз — его стоит смотреть не призывникам, чтобы понять, как вести себя в армии, а молодым режиссерам, если они хотят разобраться в механизме профессиональной деградации.

Пункт первый — потеря интереса к полноценной драматургии. О литературных заслугах сочинителя "Чмо" Владимира Жеребцова известно немного, а сам текст таков, что интересоваться персоной автора вряд ли имеет смысл. Сюжет пьесы — сплошное общее место с откровенными заимствованиями из перестроечной прозы Чингиза Айтматова, повести "Сто дней до приказа" Юрия Полякова и армейских исповедей Олега Павлова, правда, без философского пафоса первого, умной иронии второго и суровой страстности третьего. Действие происходит в казахстанских степях, всего в какой-то сотне километров от Байконура. В подсобное хозяйство части, где выращивают свиней для доблестных офицеров ракетных войск, на перевоспитание присылают белокурого городского мальчика с полным набором интеллигентских недостатков (скрипка, нелюбовь к комсомолу, вера в Бога). Чудо совершается всего за пару недель — очеловечивается мучитель-сержант, полковая проститутка вырастает в собственных глазах в прекрасную даму. Хотя свиней к финалу драматург все-таки упустил: раз кротость скрипача-салабона так действует на все окружающее, им бы тоже не помешало превратиться во что-нибудь благородное, скажем, в ракеты, а не мирно похрюкивать где-то за кулисами до самого закрытия занавеса.

Стоит сделать ставку на безнадежную пьесу, и дальше все покатится само собой. Играют эту невнятицу с претензиями на армейскую бытовуху, гротеск и религиозную притчу одновременно каждый кто во что горазд. Неубедительный Юрий Николаенко, исполнитель главной роли, пытается подражать Мышкину Евгения Миронова. Сергей Савлук, главный свинарь Байконура, настолько занят собственной сложной системой ужимок, что не успевает реагировать на присутствие партнеров на сцене. Сергей Бабкин, которому достался антагонист армейского святого, бес-искуситель, сосредоточен в основном на собственной звездности, так что играет ли он пахана или так грубо кокетничает с женской половиной зала, до последней минуты не очень ясно.

Хотя любят себя на сцене все, поэтому все бессовестно затягивают действие, дожидаясь аплодисментов и смакуя для публики каждый шаг и каждую реплику. Публику, между прочим, откровенно жаль — как влюбленную девчонку, которая ждала парня из армии, а когда вернулся, оказалось, что за время разлуки он освоил только художественное хрюканье.

БОГДАНА Ъ-ГАЛКА


Картина дня

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...