В Москве прошли Дни знаменитого журнала "Кайе дю синема" — колыбели французской "новой волны", уникального издания, которое, несмотря на искусствоведческий профиль, сумело стать влиятельным и в общеполитической жизни. Накануне предстоящих во Франции выборов журнал опубликовал свои "апрельские тезисы" под названием "12 задач развития французского кино". Этот документ требует тем большего внимания, чем больше российский кинематограф ориентируется на французскую модель.
На встрече директора редакции "Кайе" Жан-Мишеля Фродона с российскими кинематографистами говорили не столько об искусстве, сколько об экономике кинематографа. Но вовсе не потому, что "Кайе" ставит во главу угла экономический фактор, а как раз наоборот. Принято считать, что Франция — идеальная страна в деле защиты национального кинопродукта и нам надлежит во всем брать с нее пример. Действительно, у французов есть чему поучиться — они единственные в Европе смогли противостоять голливудской экспансии и сохранили существенную часть рынка для своего кино, ухитряясь в то же время его успешно экспортировать. Но то, что верно в целом, особенно когда глядишь с большого расстояния, оказывается верным только отчасти, а порой и совсем даже неверным, если приглядеться поближе. Французы из "Кайе" дали нам такую возможность.
Система господдержки существует во Франции с 1959 года (официальный год рождения "новой волны"), а с 1984-го (когда министром культуры был Жак Ланг) действует в модифицированном виде. Именно Ланг считается автором национальной французской киноидеи, разработанной в пику Голливуду. Так вот сегодня люди из "Кайе" говорят, что не распознали в свое время ложность этой идеологии, усыпленные тем фактом, что система хорошо работала. Она была придумана для того, чтобы поддерживать смелые радикальные проекты, а в результате автоматической поддержкой стали пользоваться люди нетворческие либо с чисто коммерческими мозгами. Воцарился негласный лозунг "Французское, значит, отличное". При этом экономически система вполне себя оправдывает: фильмов снимается много, зрители их смотрят, но кино как искусство в опасности. Достаточно посмотреть несколько французских лент с фабрики Люка Бессона, чтобы понять, о какой угрозе речь.
Журнал считает пагубной идеологию, согласно которой экономическое процветание сектора якобы обеспечивает и его культурную значимость. "Кайе" предлагает изменить пропорцию автоматической и избирательной поддержки (ныне — 80 на 20%) в пользу избирательной. Иначе поддержка не способствует рождению штучных проектов, а приводит к производству конвейерной продукции, к обогащению продюсеров и прокатчиков, которые не берут на себя никакого риска. Но даже при избирательной поддержке решение о выделении средств принимают комиссии, исходящие из типовых представлений о "крепком сценарии". Это приводит к стандартизации и так называемых авторских проектов во имя "профессионализма", который определяется как противоположность непредсказуемости, творческого приключения, а ведь оно-то как раз и оправдывает существование избирательной поддержки.
Происходит девальвация понятия арт-хауса, после того как оно стало модным и каждая деревня во Франции решилась обзавестись своим арт-хаусным кинотеатром: от заботы о смелых фильмах пришли к проекту социально-культурного благоустройства. Среди "апрельских тезисов" — сильнее пропагандировать национальное кинонаследие, развивать формы присутствия кино в школе, придать вес любительским практикам, использовать новые возможности цифровой проекции, поддерживать фестивали и издание книг о кино, осмыслить политику диалога между кино и другими искусствами.
Только на первый взгляд кажется, что это они там с жиру бесятся, а нам пока бы закрепить интерес публики к российским фильмам, которого еще вчера и в помине не было. До многих забот, одолевающих французов, нам и впрямь далеко, и что, кажется, худого в том, чтобы по стране как грибы начали плодиться арт-хаусные кинотеатры? Однако издержки господдержки уже сегодня грозят нам, поскольку, производя почти столько же фильмов, как во Франции, мы имеем мизерный процент штучного продукта, которым не можем обеспечить ни крупные зарубежные фестивали, ни наш внутренний "Кинотавр". Подавляющее количество производимых фильмов заточено под самый дешевый стандарт и потому вообще не находит спроса, даже в прокат не выходит. И с арт-хаусом, или, выражаясь старым языком, с авторским кино, далеко не все в порядке.
Но особенно актуальным кажется вывод "Кайе" о том, что выход (во Франции) некоторых фильмов в 600, 800 или даже 1000 копиях сводит любую эффективную культурную политику к иллюзии: "Насыщая экраны и монополизируя внимание массмедиа, данный факт оставляет другим фильмам лишь крошечный доступ к оставшимся экранам и порождает супербыструю ротацию фильмов, которые, не имея средств на продвижение в информационном пространстве, должны не сходить с экранов долго, чтобы к ним пришла их публика".
Кино сыграло роль национальной идеи несколько раз в истории и географии: в неграмотной послереволюционной России, в охваченной экономической депрессией Америке, в послевоенной Италии, в советской Грузии, в фундаменталистском Иране. Каждый раз это были особые условия, и почти никогда — стопроцентно рыночные. Французы предлагают сузить права рынка в целях поддержки не национального продукта, а искусства. Поскольку мы ко всякому опыту идем с опозданием, то можем прийти к этой мысли тогда, когда уже нечего будет поддерживать: экономический подход убьет все, включая национальную идею.