фестиваль фотография
В Галерее на Солянке открылась выставка "Лиля Брик. Femme fatale". Редкие фотографии из архива семьи Катанян Московский дом фотографии представил в рамках фестиваля "Мода и стиль в фотографии". Рассказывает ЛИЗА Ъ-НОВИКОВА.
Многие из этих фотографий известны по мемориальному сборнику Лили Брик "Пристрастные рассказы", но выставляются они впервые. Фотоколлажей Александра Родченко, этого главного результата, который получается от слагаемых "Лиля Брик" и "фотография", здесь не так много. Есть репродукция знаменитой обложки к маяковской поэме "Про это". Есть не менее знаменитый плакат, где Лиля Брик в революционной косынке выкрикивает рекламу книг "Ленгиза". Но очень не хватает тех великих коллажей, с аршинными буквами "ЛЮБ", где символ женственности вдруг превращается в икону авангарда. На открытии выставки не цитировали страстные стихи Владимира Маяковского. Да и в качестве музыкального оформления был французский шансон от выставленного по соседству фотографа Куарона — а очень кстати оказался бы голос "Лилятика", читающей посвященные ей стихи "Щена". Устроители, а большинство снимков были представлены наследницей Лили Брик, ее невесткой Инной Генс, как будто намеренно не выложили ее главные "козыри".
Женщина, вокруг которой всегда была такая плотная стена домыслов и слухов, что хоть топор вешай, на выставке предстает на удивление беззащитной. Она, такая крошечная, сидит на подоконнике дома в Гендриковом переулке — все тело как-то сжалось, и, словно улыбка Чеширского кота, остались одни глаза. А на хрестоматийном кадре "Маяковский, прижимающийся к дереву" Лиля Брик вообще исчезла. То есть Маяковский именно к ней прижимался, но ее, неугодную властям даму, хорошенько заретушировали. В комментарии к этой фотоистории говорится, что забыли замазать один каблучок — но и его не разглядеть. Самые интимные снимки — впервые представленная печать со стеклянных негативов Осипа Брика. Несколько портретов крупным планом — открытое лицо, сдавшееся наступлению полчища веснушек. И — традиционный для любительской съемки жанр домашней эротики "жена обнажена".
Дальше то, что она любила больше всего: люди и одежда. В двух залах этой камерной выставки набирается интересная компания и неплохой гардероб. В 1915 году юная Лиля Брик позирует на фотографии Буассона — белую блузу с вырезом украшает брошь. Съемка Ауксманна 1918 года — белоснежная балетная пачка. Вместе с сестрой Эльзой пьет чай на веранде в Сокольниках — легкое цветастое платье. Фотосессия Родченко в 1924-м — трикотажный костюм и любимый шелковый платок (к сожалению, нет другой фотосерии — про несостоявшееся автопутешествие в прекрасном клетчатом платье). В 1926 году отдыхает с Маяковским в Крыму — белый сарафан колокольчиком. В 1928-м монтирует фильм "Стеклянный глаз" — галстук в мелкий горошек. Снимается в фильме "Закованная фильмой" — черное платье с белым воротником. С Сергеем Эйзенштейном — берет и вязаные перчатки. В Париже — изысканные наряды от Надежды Ламановой. В Берлине ее фотографирует второй муж Виталий Примаков — каракулевая шубка. Череда шубок. Челка с начесом. Часики на руке. В 1957-м с Эльзой, Луи Арагоном, Надей Леже во Франции — платок, завязанный по-русски, и французская сумочка. В 1970-х с третьим мужем Василием Катаняном и с Сергеем Параджановым — тщательно подведенные брови и четко очерченные губы.
Девочка, старушка, любимая женщина, сестра, культурный работник и персонаж — она предстает здесь кем угодно, но только не femme fatale. "Фам фаталь" — это такая женщина, что буквально хватает мужчин за горло, чтобы получить свой "образ в искусстве". Лиле Брик суждено было увидеть, как ее "образ", любое упоминание о ней буквально вымарывали из истории. Роль, которая ей досталась, была несколько другой — это была роль Музы, а "роковыми" были обстоятельства.