фестиваль
Вчера вечером в Москве стартовал V Международный фотофестиваль "Мода и стиль в фотографии". О программе фестиваля и одном из первых его проектов — открывшейся выставке "Театр моды" из собраний французского Национального центра современного искусства — рассказывает ИРИНА КУЛИК.
По своему размаху ежегодный месяц фотографии (фестиваль "Мода и стиль" чередуется с Московской фотобиеннале) ничуть не уступает Московской биеннале современного искусства: в программе нынешнего фестиваля более 50 выставок. Среди участников "Моды и стиля" — звезды всех мастей: от классиков (патриарх британской фотографии Норман Паттерсон) до международных звезд арт-фотографии (француженка Сара Мун).
Тема нынешнего фестиваля звучит столь же тривиально, сколь и болезненно злободневно — Celebrity. Самим своим существованием феномен знаменитостей и вправду во многом обязан фотографии, сделавшей образы кумиров доступными и тиражируемыми. Но именно в последнее время культ звезд приобрел размах, граничащий с абсурдом. Ольга Свиблова, директор Московского дома фотографии и бессменный куратор фотофестиваля, размышляет о том, что если раньше звездами становились люди, обладающие теми или иными талантами — писатели и мыслители, актеры и музыканты,— то наше время превращает в celebrity принципиально заурядных персонажей вроде героев телешоу.
Но, возможно, именно они лучше всего могут справиться с обязанностями celebrity — ведь им не нужно отвлекаться на занятия творческой деятельностью и всем тем, что обеспечивало славу звезд предыдущих генераций. Конечно, среди героев фестивальных выставок есть немало звезд в традиционном понимании — подлинных аристократов крови и духа. Но окутывающее их сияние славы все же не скрывает того, что они — обычные люди из крови и плоти. Одним из самых провокационных проектов фестиваля обещает быть выставка Trash, авторы которой изучали помойки знаменитостей, чтобы показать, что и они поедают пиццу и гамбургеры, пьют пиво из супермаркетов и снашивают до дыр носки и обувь.
Но центральными персонажами фестиваля, посвященного как-никак моде и стилю, скорее всего, все же окажутся манекенщицы и, по сути, первые профессиональные звезды. Впрочем, модная фотография давно не сводится к снимкам прекрасных барышень в роскошных туалетах. В чем и можно убедиться на одной из программных выставок фестиваля — выставке "Театр моды", куратором которой выступила Аньес де Гувьон Сен-Сир, чьи концептуальные экспозиции неизменно присутствуют на каждом московском месяце фотографии.
Во многих из выбранных ею работ даже не сразу можно узнать фэшн-фотографию. Такова, например, серия "Бродяги" Деборы Турбевиль — черно-белый "нуар" с загадочными и романтическими оборванцами, блуждающими по сумрачным улицам. В кадр попадают то чьи-то глаза, подведенные нарочито густо, как у героев немого кино, то зябко топчущиеся на мокрой, усыпанной палой листвой брусчатке ножки в потертых туфлях. И только подпись свидетельствует о том, что вся эта туманная история всего лишь реклама коллекции Йоджи Ямамото начала 1980-х годов.
В работах Сары Мун образы манекенщиц в тех или иных туалетах зарифмованы с разнообразными пейзажами. Пена юбок и пена прибоя, потоки ткани и струи дождя, блеск драгоценностей и гирлянды неоновых огней, стрижка каре и квадрат распахнутого окна, за которым открывается вид на парижский двор. Художница сначала снимала ландшафты "для себя" — а потом, получив заказ на фэшн-серию, подбирала к ним рифмы в предложенной коллекции. Репортажные снимки лежат в основе серии Франсуазы Югье, выполненной в 1984 году для журнала Marie Claire: художница разыграла в постановочной фотографии с профессиональными моделями подлинные сцены, которые она запечатлела во время своих путешествий по Индии и Мартинике: толпу цыган, женщин на улицах Калькутты, нарочито консервативных дам, возвращающихся с похорон. Мода вовсе не настаивает на том, чтобы фотограф прилежно запечатлевал туалеты великих кутюрье. Ей этого явно недостаточно, она стремится сделать своим театром весь мир — и полностью захватить его. На снимках Франка Перрена из серии "Посткапитализм" модные дефиле выглядят торжественно-устрашающими, как военные парады, манекенщики кажутся столь же властными, что и политические лидеры, а театр моды грозит обернуться театром военных действий.
Ощущение, объединяющее работы, сделанные в различные эпохи, непохожими художниками и для самых разных модных марок,— это тревожность, электризующая сам воздух, как приближение грозы, в ожидании которой словно бы застыли персонажи снимков. В некоторых снимках эта тревожность присутствует открыто — как, например, в серии Жана Ларивьера, где манекенщицы предстают беспомощно повисшими на нитках марионетками, над которыми нависают гигантские ножницы, или в том же "Возвращении с похорон" Франсуазы Югье, отчетливо напоминающем атмосферу дурного сна из бунюэлевского "Скромного обаяния буржуазии". Впору вспомнить изначальное значение слова "гламур", пришедшего из шотландского языка, где оно обозначало "чары" — в значении не шарма, но заклятия. Как если бы герои этих снимков, запертые, как в заколдованном замке, в мире, полностью сгенерированном модой, ожидали своего неминуемого исчезновения, на которое обречено любое по определению скоротечное модное явление.