С куратором выставки "Театр моды" АНЬЕС ДЕ ГУВЬОН СЕН-СИР беседовала ИРИНА Ъ-КУЛИК.
— Мода и фотография сходны тем, что находятся на грани высокого искусства и коммерческой продукции. Кто является подлинным художником на этой выставке — кутюрье, чьи произведения документируют фотографы, или фотографы, превращающие одежду в чистое искусство? И в какой момент мода становится искусством — на подиуме, на фотографии, в повседневной жизни людей, которые ее носят?
— Именно вокруг этих вопросов и строится концепция выставки. Отправной точкой "Театра моды" была идея мизансцены, постановки — это именно то, что объединяет фотографию и моду. Среди участников этой выставки есть фотографы, не имеющие никакого отношения к миру моды. Например, Валери Белен. На ее снимках нет моделей, только пустые платья. Эти работы словно бы задают вопрос, могут ли платья сами по себе быть модой? Ведь на самом деле дефиле или фотографии обращены не только к покупателям, а к широкой публике и, наверное, именно поэтому могут считаться искусством.
— Мода возникла все же, наверное, до изобретения фотографии. Как фотография повлияла на моду?
— Она сделала моду публичной. Ведь раньше кутюрье работали для избранных семейств, и мода существовала в пределах узкого, замкнутого круга.
— Может показаться, что некоторые произведения высокой моды предназначены уже не столько для того, чтобы их надевали, сколько для того, чтобы их снимали камерой...
— Скорее, фотография — это способ удостовериться в том, что большой кутюрье это художник, обладающий собственным стилем, который можно проследить от коллекции к коллекции, от эпохи к эпохе.
— Одно из главных свойств моды — это то, что она проходит. А что происходит с фотографиями вышедших из моды вещей?
— На выставке есть снимки, сделанные 20-25 лет назад. Для моды это очень давно. Мода давно прошла, но фотографии остались. Это то, что будет рассматриваться и анализироваться по другим критериям, нежели критерии модности и немодности. Мода — один из механизмов понимания духа времени, настоящего момента, и именно этим она меня интересует.
— Ваша выставка ставит еще один вопрос, а существует ли сегодня фотография как самостоятельный вид искусства, а не как всего лишь техника, которую можно использовать для чего угодно — рекламы, репортажа, современного искусства?
— Последние лет десять мы наблюдаем один из самых удивительных периодов в истории фотографии, который можно сравнить разве что с русским авангардом, "Баухаузом" или сюрреализмом. Это период всевозможных скрещиваний, невероятного разнообразия самих способов применения фотографии. Даже в области репортажной фотографии все сместилось. Во Франции существует фестиваль репортажной фотографии "Виза для образа", и одним из самых громких событий последнего фестиваля стала двойная выставка американского фоторепортера и французского фотохудожника. Оба они получили заказ сделать выставку о войне в Ираке. Американец снимал в самой гуще событий. А француз Эрик Бодлер сделал постановочные снимки в пустыне в Неваде, там, где снимались все пропагандистские ролики и фильмы про войну. Но его работы невольным образом почти полностью повторяли репортажные снимки американца. Этот проект произвел огромное впечатление прежде всего на самих американцев, которые почувствовали, что все, что им показывают про войну, может быть фальсификацией. Но не стоит думать, что все то разнообразие применения фотографии, которое мы наблюдаем сегодня, разрушает присущую снимкам ауру подлинности. Просто сегодня главным становится то, что именно хочет вам сообщить автор того или иного образа, а не то, при помощи какой техники он это делает.