концерт авангард
В рамках долгоиграющей Московской биеннале современных исполнительских искусств состоялся концерт Московского ансамбля современной музыки МАСМ Юрия Каспарова, посвященный 85-летию одного из классиков музыкального авангарда ХХ века Яниса Ксенакиса. Программу, которую честнее было бы назвать не "Вокруг", а "После Ксенакиса", слушала ЕКАТЕРИНА Ъ-БИРЮКОВА.
Камерный зал Дома музыки был заполнен примерно наполовину, но зато большей частью молодежью. Музыка звучала, действительно, не самая простая для здешних ушей, да и место для нее ненамоленное. Хотя, если вдуматься, намоленных мест в Москве для такой музыки вообще нет, даже учитывая, что каспаровский МАСМ еще в далеком перестроечном 1994-м году впервые пригласил Ксенакиса в Москву и устроил его авторский концерт. И все же не случайно концерт проходил в рамках биеннале, предполагающей какие-то сверхъестественные исполнительские чудеса, тогда как в западной практике он бы был вполне рядовым качественным событием.
Совместно с МАСМом — ветераном в деле исполнения современной музыки, созданным еще при содействии Эдисона Денисова,— качество обеспечивал молодой французский дирижер Жан Деруайе, любимый ученик и ассистент денисовского же друга Пьера Булеза (интервью с ним Ъ печатал вчера). Сотрудничество с дирижером у московского ансамбля началось еще год назад, и программа стала чрезвычайно убедительным его продолжением.
Она была компактная, всего час с небольшим, но зато каждый аккорд, звук и даже призвук явно был следствием огромной работы. Четыре пункта программы прослеживали новейшую историю французской музыки. Юбиляр Ксенакис (1922-2001), французский классик греческого происхождения, шел первым с сочинением 1975-го года "Phlega", название которого, как всегда у него, бессмысленно пытаться перевести на русский. Оно обрушивалось всей своей фирменной ксенакисовской мощью, страстью и физиологичностью. Ничего подобного больше не найдешь ни в музыке того времени, ни тем более нынешнего. Сложно представить, что эта агрессивная, сводящая с ума толпа звуков — будь то мяукающие глиссандо в начале композиции или долбежка на одной ноте в конце — подчинена строгому расчету, которым был славен автор.
Следом за Ксенакисом шел классик помоложе — Жерар Гризе (1946-1998), один из основателей "спектральной школы", связанной с исследованиями обертонового ряда и обретением с помощью него новой звуковысотной гармонии, разрушенной экспериментами ХХ века. Этой осенью Теодор Курентзис на фестивале "Территория" уже играл загадочную музыку Гризе — то были его предсмертные, почти неосязаемые "Четыре песни, чтобы переступить порог". Теперь исполнили значительно более ранний, но не менее загадочный опус 1974 года "Периоды", эдакую поблескивающую, переливающуюся, шершавую и очень чувственную картинку.
Единственный минус программы — что она была выстроена по угасающей. Вторая половина концерта, представляющая живых, говорила, что время бескомпромиссных героев прошло и настало время грамотных профессионалов. Одним из них был довольно молодой Ян Мареш с "Затмением" для ансамбля и солирующего кларнета (Олег Танцов), которое напоминало изящный хрустальный механизм. Другим — один из самых авторитетных композиторов современной Франции Филипп Манури с "Пассакалией для Токио" для фортепиано (Михаил Дубов) и ансамбля, которая казалась довольно-таки утомительным сборником этюдов на современную технику. Самой смелой деталью там был второй "рояль в кустах", высовывающийся своим крылом из-за кулис и нужный для того, чтобы один раз исполнить роль эха.