Книги с Лизой Новиковой

Вивиан Холланд. "Сын Оскара Уайльда"

Вивиан Холланд — младший сын Оскара Уайльда. Фамилию ему сменили в десятилетнем возрасте, сразу после вынесенного Уайльду обвинительного приговора. Причем Холланд — даже не девичья фамилия его матери. Семейство Ллойдов, из которого происходила жена Уайльда Констанция, не сочло возможным поделиться своим именем с детьми отъявленного гомосексуалиста и скандалиста. В срочном порядке были произведены генеалогические раскопки и изыскана бесхозная фамилия, принадлежавшая умершим бездетными дальним родственникам.

Текст Холланда хорош уже тем, что ни в малейшей степени не является мемуарами об Уайльде, которого Вивиан видел последний раз будучи десятилетним. В книге есть лишь несколько конкретных воспоминаний об отце. Например, как он рассказывал Вивиану и его старшему брату Сирилу про "большого печального карпа", никогда не поднимающегося со дна ирландского озера Лох-Корриб. Только одно могло заставить рыбину покинуть глубины озера — это ирландские песни. И автор "Как важно быть серьезным" исполнял эти песни своим детям. Вивиан объективно комментирует: "Не думаю, чтобы очень хорошо".

Уникальное предложение мемуаров Холланда состоит в том, что автор непредвзято и даже отстраненно описывает свой из ряда вон выходящий опыт. Он рассказывает о том, каково было быть сыном человека, чье имя было объявлено непроизносимым. (В самом прямом смысле — еще до начала судебных разбирательств на афишах идущих тогда в Лондоне постановок "Идеального мужа" и "Как важно быть серьезным" имя Уайльда было заклеено бумажными полосами). Каково было быть сыном человека, который, согласно общественному мнению, уж точно не имел никакого права заводить детей.

Рассказ о постоянной перемене школ и мест, о необходимости маскироваться, о подозрительности, с которой дальние родственники, приютившие его после смерти матери, относились к каждому его движению, надеясь выявить проявления отцовской "изнеженности", Вивиан ведет с истинно джентльменской сдержанностью. Кажется, единственное, чего он не может простить, так это судьбу своего брата Сирила, "в душу которого вошел железный стержень", когда тот в детстве увидел расклеенные на Бейкер-стрит плакаты "Позор педерасту Оскару Уайльду". Этого впечатления Сирил не смог изжить вплоть до своей смерти на фронте в 1915 году. Но единственная месть, которую позволяет себе Вивиан Холланд,— публикация в книге письма Сирила, написанного незадолго до смерти. "Все эти годы я жил одним желанием — стереть позорное пятно, восстановить, если возможно, какими-то своими делами то доброе имя, которое некогда пользовалось почетом и уважением в родной стране. Чем больше я думал об этом, тем больше укреплялся в мысли, что я должен быть прежде всего мужчиной. Никаких причитаний декадентствующего художника, изнеженного, женоподобного эстета, слабовольного дегенерата".

Для того чтобы заставить общество забыть, что он — сын человека, написавшего "Счастливого принца" и "Портрет Дориана Грея", Сирил изнурял себя спортом, намеренно пренебрегал гуманитарными науками и до конца жизни писал с орфографическими ошибками, стал военным, отправился в одиночный переход через Тибет, а впоследствии завербовался на фронт.

Вивиан Холланд не предлагает нам ломать по этому поводу руки и изрыгать проклятия. Он просто предлагает нам это знать.

Как и то, что сам он, уже учась в Кембридже, увидел на полке у своего друга "Балладу Редингской тюрьмы", о существовании которой даже не подозревал. Он прочел книгу, а возвращая ее, признался, что автор — его отец. "Твой отец был великим писателем",— сказали ему в ответ. И дальше Холланд пишет изумительно трогательную фразу: "Эти слова подбодрили меня так, как ничто на свете".

Алексей Евдокимов. "ТИК"

Писательский дуэт Гарроса--Евдокимова распался. Теперь Александр Гаррос занимается журналистикой, а Алексей Евдокимов выпустил роман. В романе российская действительность осмысляется через кино. Отсюда и расшифровка заглавия его романа "ТИК" — "Тайная история кино".

У кого-то пропадают большие деньги. У главной героини романа Ксении Назаровой пропадает бывший любовник (предположительно с теми самыми деньгами). Милиция находит трупы, которые выглядят так, как будто их убили знаменитые киноманьяки. Тем временем в интернете набирает бешеную популярность сайт "Синефобия.ru", на котором помешанные киноманы рассказывают друг другу страшные истории о вдохновленных киноискусством серийных маньяках. Якобы с одной целью — разгадать смысл кино, а через него, возможно, и смысл всего остального.

Обмен опытом на киноманском сайте — единственная последовательная сюжетная линия в его кишащем героями романе. Где-то в финале через горы трупов и неразбериху сюжета проступает и мораль: жизнь страшнее любого фильма. Можно сколько угодно обсуждать фильмы о Ганнибале Лектере и разгадывать тайные смыслы "Матрицы", но жизнь непредсказуемей и страшней.

Роман одного Евдокимова отличается дикой путаницей сюжета и неудобоваримым языком. Для многих читателей это уже стало фирменной приметой стиля дуэта Гарроса и Евдокимова. И главные герои — персонажи вполне узнаваемые: тоже из Риги, тоже киноманы, тоже подвизающиеся на ниве киношно-литературного труда и, возможно, точно так же презирающие себя за это. Это все тот же тип героя-почти-интеллектуала, о котором все эти годы писал гарросо-евдокимовский дуэт. А Москва нулевых годов отличается от Москвы девяностых только одним: на этот раз такому герою будет позволено ускользнуть — как ускользает, обведя вокруг пальца и партнеров, и полицию, Кевин Спейси, Каспар Хаузе в "Обычном подозреваемом" Брайана Сингера.

Петр Вайль. "Карта родины"

В последнее время в интернете появились сервисы для создания собственных карт: на карте города, страны, континента можно расставить маячки — там-то была услышана такая-то песня, а вот там одна девушка... Эта личная география набирает чрезвычайную популярность. Петр Вайль делает то же самое, но по старинке: его книга "Карта родины" — это, собственно, и есть собрание маячков, только в виде путевых очерков со всей территории бывшего Советского Союза.

От Перми до Чечни с отдельной главой про Москву в финале, личные впечатления переплетены с литературными и историко-культурными, "так сложилась и легла карта родины". И под конец — краткий очерк собственной жизни. Вайль хорошо владеет публицистической арифметикой и знает, что пространство превращается в бесконечность, только помноженное на время человеческой жизни. Впрочем, на бесконечность он и не замахивается, и, может, именно потому ему удается самый полный современный путеводитель по СНГ, напоминающий о "Лондоне" Питера Акройда или "Стамбуле" Памука.

Лисс. "Ярмарка коррупции"

Третий роман знаменитого детективщика снова повествует о жизни бывшего боксера, а затем сыщика Бенджамина Уивера в Англии начала XVIII века. На этот раз мистера Уивера чуть не повесили за убийство, которого он не совершал. Чудом освободившись из петли, он принимается за расследование: кто его подставил и кому была выгодна его смерть. И оказывается прямо в сердце политической борьбы в разгар выборов в английский парламент, борьбы, в которой сложно разобраться и из которой еще сложнее выпутаться.

Лисс — хороший детективщик, но историк он не хуже. В "Ярмарке коррупции" политические баталии между тори и вигами увлекли его едва ли не дальше сюжета. Сюжету, впрочем, это ничуть не мешает, он вольно прорастает между исторической фактурой, которая куда интереснее практически любой интриги.