рекомендует Лиза Биргер
Испанской писательнице Эльвире Линдо удалось то, что уже десять лет пыталась сделать вся детская литература,— не опошляя и не перевирая современности, увидеть ее глазами современного ребенка и пересказать для таких же восьмилетних. "Манолито-очкарик" — это прежде всего идеальная детская книжка. Яркие образы и абсолютно живой язык заменяют здесь сюжет, но сюжета и не нужно. Ведь детская жизнь — это такое же брожение от события к событию, каждое из которых представляется единственным, исключительным и "самым выдающимся в жизни".
Его зовут Манолито, или Маноло, или Очкарик, или Мартышка, он живет в Карабанчеле, рабочем квартале Мадрида, носит очки, мечтает стать Суперменом, ходит в школу и болеет за мадридский "Real". У него "классный, прямо-таки суперклассный" дедушка и лучшие чуваки района в друзьях. Его жизнь полна выдающимися событиями: драки, контрольные по природоведению, походы на карате и к психологу, поездки в город за новой застежкой для ненавистной куртки и даже школьный карнавал. Именно он, придуманный писательницей Эльвирой Линдо в середине 90-х годов, стал главным героем испанской литературы для детей последних десяти лет.
Про Манолито написано семь книг, на русский переведена пока что лишь одна. Из нее уже понятно, почему истории про Манолито во всем мире читаются взахлеб. Это обыкновенный, ничем не выдающийся мальчик. Его не отличает ни шрам на лбу, ни исключительные способности, ни детективный склад ума, позволяющий быстрее взрослых разгадывать самые запутанные преступления. И говорит этот мальчик на самом обыкновенном языке. Без взрослых непонятных интонаций, но и без раздражающего детей сюсюкания, с отсылками к телевизору, детскому сленгу, Стивену Спилбергу и сериалу "Тасманский дьявол". Опять же если сравнивать этого "обыкновенного мальчика" с "исключительным мальчиком", занимавшим детскую литературу на протяжении последних лет, его жизнь для книжки не особенно интересна. Но писательница находит довольно простой выход: переключаясь на детский масштаб повествования, моторику для сюжета она находит в каждом отдельном дне. Разрисованная фломастерами лестница становится не меньшим поводом для рассказа, чем возвращение Воландеморта, тем более что в восемь лет первое случается гораздо чаще, чем второе.
Тут, конечно, заслуга и переводчика, которому удалось адекватно передать на русском стилистические взрывы языка Манолито. Манолито, однако, не только языком молоть горазд, записки о своей жизни он ведет с замечательным юмором, подсмеиваясь и сам над собой, и над своим другом Ушаном Лопесом, и над любимым дедушкой с простатитом и вставной челюстью, и над мамой, которая могла бы стать агентом ЦРУ или КГБ и умеет раздавать "фирменные подзатыльники замедленного действия", которые вроде поначалу и ничего, но уже через полчаса от них все тело горит.
Конечно, у "Манолито" есть свои прототипы в классической детской литературе. Например, повесть норвежской писательницы Анне-Катерины Вестле "Мама, папа, восемь детей и грузовик", в которой повествование тоже велось с точки зрения ребенка, только и мама, и папа, и бабушка были в этой книге такими же детьми. Или серия рассказов Александра Раскина "Как папа был маленьким", в которой маленький папа тоже не занимается ни чем иным, как обижается, ходит в школу или бросает мяч под автомобиль. Только Манолито, в отличие от всех, ребенок современный, и толстые очки ничуть не мешают ему видеть мир таким, какой он есть, и втихую подсмеиваться над ним.