передовой опыт
Прошедшие 11 марта парламентские выборы в 14 регионах России завершились вполне предсказуемой победой "Единой России". Но главный итог этой кампании, считающейся генеральной репетицией декабрьских выборов в госдуму, в другом: по ее результатам фактически сформировался список партий, которые имеют наибольшие шансы попасть в следующий парламент.
Главный вывод о влиянии этих выборов на партийную систему сделал вчера главный кремлевский политтехнолог, замглавы администрации президента России Владислав Сурков. "То, что четыре парламентские партии продемонстрировали успех на этих выборах, говорит о том, что политическое пространство в основном сформировано",— заявил он журналистам.
В переводе на русский это, во-первых, означает, что в новую госдуму должны гарантированно пройти партии, уже представленные в нижней палате: "Единая Россия", "Справедливая Россия", Коммунистическая партия Российской Федерации (КПРФ) и Либерально-демократическая партия России (ЛДПР). Именно они 11 марта не только поделили между собой почти все призовые места, но и показали результаты, позволяющие им рассчитывать в декабре на уверенное преодоление семипроцентного барьера.
Во-вторых, первая обкатка на практике модели будущей малопартийной системы, ядро которой составят две партии власти — "Единая Россия", которую возглавляет председатель российской госдумы Борис Грызлов, и "Справедливая Россия" спикера совета федерации РФ Сергея Миронова,— прошла достаточно успешно. Правда, вопреки воинственным заявлениям лидеров "Справедливой России", стать "единственным реальным конкурентом" единороссов "актуальные левые" пока не смогли: за исключением Ставропольского края, отставание справороссов от "партии власти #1" оказалось более чем внушительным.
Однако именно ситуация в Ставропольском крае, где "Единую Россию" повел на выборы губернатор Александр Черногоров, а "Справедливую" — мэр Ставрополя Дмитрий Кузьмин, может вскоре стать типичной и для других регионов, где симпатии местных элит будут более или менее равномерно распределяться между двумя партиями власти.
Тем не менее на мартовских выборах "Справедливой России" приходилось конкурировать не столько с единороссами, сколько с коммунистами, которых мироновцы пообещали вытеснить с политической арены. Пока преимущество в этой борьбе явно на стороне КПРФ Геннадия Зюганова, которая семь раз была второй и пять — третьей при пяти вторых и шести третьих местах у "Справедливой России". Лидируют коммунисты и по среднему проценту голосов во всех 14 регионах — 16,1% против 15,4% у справороссов ("Единая Россия" по этому показателю вне конкуренции — 44,5%). Для компартии эти успехи крайне важны еще и в связи с тем, что после появления "Справедливой России" и ожидаемого создания на левом фланге ряда новых коалиций перспективы самой КПРФ оказались под вопросом. Но мартовские выборы доказали, что "старые левые" имеют все шансы сохранить представительство и в госдуме нового созыва. Не случайно и господин Сурков назвал результат коммунистов "хорошим" и "стабильным".
С такой оценкой перспектив компартии согласны и эксперты. Так, гендиректор российского Центра политических технологий Игорь Бунин полагает, что КПРФ, "которую много раз хоронили, показала, что до ее похорон достаточно далеко". А гендиректор Всероссийского центра изучения общественного мнения Валерий Федоров считает, что компартия оказалась "вне фокуса" из-за жесткой конкуренции между "Единой Россией" и "Справедливой Россией". "А для КПРФ это идеальная ситуация,— уверен социолог.— Когда ее никто из власти особенно не замечает, никто не мочит, и вот тут-то она собирает голоса".
Похоже, не о чем беспокоиться и ЛДПР Владимира Жириновского. Ее средние 9,6% голосов 11 марта позволяют партии надеяться на уверенное преодоление семипроцентного барьера на думских выборах — даже несмотря на вполне предсказуемый провал в "непрофильных" для жириновцев регионах вроде Дагестана и Подмосковья. К тому же в целом ряде регионов либерал-демократы могут сыграть весьма перспективную для них роль "третьей силы", на поддержку которой будут рассчитывать обе партии власти. И есть все основания предполагать, что весьма похожую роль ЛДПР будет играть и в следующей госдуме.
Из непарламентских партий лучше других проявил себя Союз правых сил (СПС), преодолевший барьер, по предварительным данным, в пяти регионах из девяти, где правые участвовали в выборах. Для сравнения: партия "Патриоты России" Геннадия Семигина, также претендующая на пятое место в следующей госдуме, участвовала в десяти кампаниях, но нигде не преодолела семипроцентный барьер. При этом СПС весьма достойно выступил даже в таких традиционно "красных" субъектах, как Ставропольский край и Орловская область, что заметно повышает его шансы стать в декабре пятой партией, допущенной в госдуму (особенно на фоне полного провала его традиционного конкурента — "Яблока" Григория Явлинского). Об этом свидетельствуют и слова Владислава Суркова, назвавшего результат СПС "достаточно убедительным".
Единственной громкой неудачей партии можно считать непопадание в парламент Санкт-Петербурга, однако с учетом новой стратегии правых, перенявших некоторые откровенно левые лозунги, это выглядит вполне логично. Примечательно, кстати, что лидер СПС Никита Белых в беседе с Ъ не стал, вопреки обыкновению, винить в неудачах партии федеральные или региональные власти и заявил, что правые пока не намерены оспаривать результаты выборов.
Правда, эксперты полагают, что шансы СПС стать "пятым колесом" в думской телеге даже после мартовских выборов не слишком велики. Так, вице-президент российского Центра политической конъюнктуры Виталий Иванов уверен, что никаких конкретных договоренностей с Кремлем о включении "в некий кремлевский пул партий" у СПС нет. "СПС хотел бы договориться с властью и накануне думских выборов попасть в кремлевский пул,— считает господин Иванов.— Но если в думу пройдет пять партий, то у 'Единой России' не будет даже простого большинства. Поэтому борьба за право стать пятой партией, конечно, будет, но в думу пройдут только четыре партии".
Сомневаются эксперты и в перспективах выстраиваемой в России двухпартийной системы в целом. "Я думаю, что при пропорциональной системе выборов двухпартийная система невозможна по определению,— полагает Игорь Бунин.— В любом случае барьер, каким бы высоким его ни установили, будут преодолевать три-четыре партии. Вопрос состоит в том, будет ли элита диверсифицировать свои вложения капиталов и политические инвестиции или она будет инвестировать только в 'Единую Россию'. Сейчас произошло некое разделение инвестиций, и это создает в очень далеком будущем потенциал для смены партии власти".