Приглашает Татьяна Кузнецова
Для Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко балет "Чайка" Джона Ноймайера должен стать тем же, чем стала почти 110 лет назад чеховская "Чайка" для Московского художественно-общедоступного театра,— зарей новой жизни. С одним отличием. Когда Константин Сергеевич выписывал свой режиссерский план настоящей человеческой жизни — со всем этим птичьим щебетом, собачьим лаем, "четвертой" стеной и психологическими изощренностями,— он еще не знал, как все это примет публика. С балетом Джона Ноймайера, поставленным по мотивам чеховской пьесы пять лет назад, уже все ясно — он принят с энтузиазмом. Причем не только в Гамбурге, балетной труппой которого хореограф Ноймайер руководит больше тридцати лет, прославив ее на весь мир. Через год после премьеры Гамбургский балет показал своего Чехова в Санкт-Петербурге. А суровые финны, избалованные достижениями собственных современных хореографов, настолько прикипели к ноймайеровскому балету, что уговорили хореографа перенести его в Хельсинки.
Москвичам пришлось уговаривать дольше — три года директор музтеатра Станиславского Владимир Урин осаждал хореографа мольбами о "Чайке". Театр тогда был бездомный (его здание стояло на реконструкции, периодически страдая от пожаров) и беспризорный (худрук балетной труппы Дмитрий Брянцев трагически погиб летом 2004 года). "Чайке" была предназначена роль феникса — с ней театр надеялся восстать из пепла, почти буквально. Полноценный двухактный спектакль корифея современного балета еще никогда не ставился на этой сцене — ноймайеровская "Чайка" должна была не только поднять статус музтеатра Станиславского, но и проложить путь другим именитым авторам.
И Джон Ноймайер дрогнул — не в последнюю очередь из-за имени театра. Литературовед по первому образованию, он изучал систему Станиславского, небезуспешно применял ее принципы при постановке "Чайки" и решил продолжить исследования на московских артистах, понадеявшись, что труппа, носящая имя Станиславского, просто обязана справиться с пьесой, прославившей знаменитого режиссера-реформатора. К постановке и театр, и хореограф подошли ответственно: в самом начале сезона Ноймайер провел предварительный кастинг, прочесав всю труппу,— причем не ограничился проверенными солистами, а выкопал из кордебалета совсем "зеленых" девочек-мальчиков. Оставив в театре своих ассистентов, приезжал проверять их работу, а за две недели до премьеры накрепко осел в Москве.
Что естественно — ведь Ноймайер не только хореограф "Чайки", но и сценограф, а еще художник по костюмам и автор световой партитуры. Как и положено уважающему себя модернисту, сцену он не перегрузил, оснастив лишь помостом — этакой мини-сценой, на которой выступают персонажи. Причем поборница традиций Аркадина, одетая под Анну Павлову, танцует на фоне Левитана. А ее сын Костя, в костюме, вдохновленном эскизами Варвары Степановой (жены Родченко), показывает свои авангардистские опусы на фоне Малевича.
Два состава исполнителей до сих пор спорят за первенство, но широким зрительским кругам известны имена разве что "консерваторов": в премьерные дни Аркадину будут танцевать Татьяна Чернобровкина и Оксана Кузьменко, ретрограда-Тригорина — Виктор Дик и Георги Смилевски. Имена юных "прогрессистов", выкопанных Ноймайером в недрах труппы, еще предстоит выучить — ведь одна из Заречных, Валерия Муханова, только первый год работает в театре.
Театр имени Станиславского и Немировича-Данченко, 9 и 10 марта, 19.00