Кэннет Вэйн принадлежит к числу самых верных апологетов традиционного блюза. Правда, отец, лос-анджелесский проповедник, долго не одобрял увлечения сына этой "дьвольской" музыкой. По воскресеньям Кэнни аккомпанировал на органе госпелам в церкви, а в будни непрерывно слушал пластинки Фэтса Домино. Неожиданную союзницу своей страсти к блюзу парнишка нашел в лице матери, научившей его песне "One Scotch, One Bourbon, One Beer". Взяв на вооружение этот девиз, Кэннет вполне предсказуемо стал первым музыкальным хулиганом в своем квартале, устроив однажды во время отцовской проповеди импровизацию в стиле буги-вуги. Впрочем, великим пианистом Кэнни мог и не стать — первое его выступление закончилось конфузом. Во время совместного концерта юного блюзмена с известным музыкантом Джимми Ридом, на который Кэнни пригласил родителей, в клубе завязалась потасовка. Возмущенный перебравшими виски посетителями, Вейн-старший пробрался через прокуренный зал к сцене, силой стащил с нее Кэнни и увел домой, запретив когда-либо играть подобную музыку. Как послушный сын, Кэнни приказ отца выполнил, сменив блюз на модный R`n`B. И, играя его, стал сперва лучшим пианистом Лос-Анджелеса, затем — Сан-Франциско, после чего с собственным бэндом переехал в Канаду, где и работал до тех пор, пока в клубы не хлынуло диско. Не на шутку обеспокоенный интервенцией нового стиля, Вэйн, махнув рукой на запрет отца, вернулся к любимому блюзу — благо, к этому времени его слава как виртуозного пианиста гремела уже по всему континенту. Окончательно решив посвятить себя джазу, музыкант пристегнул к своему имени гордое "Блюз Босс" и стал напевать за роялем грустные песни о ночных городах и несчастной любви. Что было и отмечено многочисленными наградами — как лучшему блюзовому пианисту, лучшему артисту, автору лучшего альбома. Получал музыкант и премии за лучший живой концерт. Так что на его выступлении с киевскими джазменами Дмитрием Александровым, Андреем Арнаутовым и Алексом Фанатаевым наверняка не будет скучно.
Soho / 2 (19.30)