Однажды я оказалась на домашней сходке игроков "Что? Где? Когда?". Игроки не самые звездные, хотя каждый по разу принимал участие в телевизионной игре, но так в основном играют по домам. Играют исступленно, каждую неделю, брызжа озарениями, эрудицией, логикой. Этот вечер — их звездный час. Они собираются дома у кого-нибудь из членов команды и отгадывают вопросы, которые по телефону им зачитывает представитель другой команды. В "миру" они не очень-то преуспели: каждый сидит в каком-нибудь НИИ, каждый имеет научные работы либо где-нибудь без энтузиазма редактирует чужие тексты. Честно говоря, ощущение, что эти прекрасные люди оказались за бортом и что это как-то неправильно, отравило мне вечер. Хотя, конечно же, они моим сожалением страшно оскорбились бы — и были бы правы: это кто ж я такая, чтоб жалеть?
Сожаление мое, собственно, и не о них. Они свою жизнь устроили прекрасно, с чаепитиями, душевным теплом и похороненными амбициями. Печаль-то, конечно, о том, что тихий талант не востребован, не взят в оборот, не растормошен как следует. И даже не скажешь вдруг, кто мог бы тихому таланту помочь. Бизнесмены, если относятся к поддержке таланта не как к благотворительности, а как к инвестициям, в основном поддерживают своих клонов — энергичных, напористых. Государству (за редкими счастливыми исключениями вроде московской школы гениев) вглядываться в тихонь масштаб не позволяет.
Впрочем, скорее бизнес. То есть частные фонды, которые могут разглядеть отдельного человека и на глаз оценить, чего он стоит и стоит ли чего-нибудь. Был до революции купец Христофор Леденцов. Фамилия такая, потому что предки его леденцами торговали. Он создал фонд под конкретного талантливого человека, в котором рассмотрел гениальность,— под безработного на тот момент физика Петра Лебедева. Создал для него лабораторию, в которой ученый проводил удивительные эксперименты по "взвешиванию света". После того как открытие светового давления принесло Лебедеву мировую известность, фонд Леденцова содействовал Жуковскому в строительстве лаборатории аэродинамических испытаний, физиологу Павлову помогал создавать институт в Петербурге и издавал научные труды Менделеева. Потом, после революции, из этого фонда вырос один из сильнейших институтов Академии наук — ФИАН. Про социальную ответственность, что характерно, Леденцов и слыхом не слыхивал. Просто делал, что считал нужным.