Глава российского Совбеза Игорь Иванов приезжает в Тегеран с деликатной миссией уже не впервые. Однако главным отличием его последнего визита в иранскую столицу стало то, что на сей раз первые российско-иранские переговоры такого уровня проходили после того, как в конце декабря прошлого года Совет Безопасности ООН ввел санкции против Ирана за его отказ свернуть работы по обогащению урана. Причем за утвержденную СБ ООН резолюцию #1737 тогда проголосовала и Москва, до последней минуты небезуспешно боровшаяся за то, чтобы проект резолюции был как можно более сглаженным. Чтобы, не дай бог, не разозлить и не обидеть иранских партнеров.
В связи с этим нынешний визит Игоря Иванова в Тегеран должен был ответить на главный вопрос: "Есть ли жизнь после санкций?" Оказалось, что есть, да еще какая! Через месяц, в течение которого иранский президент азартно эпатировал и дразнил США своими центрифугами, впору задаться другим вопросом: "А живы ли сами санкции и та самая резолюция"? Похоже, что нет.
В ходе переговоров в Тегеране стороны старательно делали вид, что злополучной резолюции, которую Москве пришлось поддержать в качестве одного из шагов в геополитической игре с Западом, не существует. Ведь о покойнике либо ничего, либо хорошо. Но что хорошего в Москве и Тегеране могут сказать о мерах, инициаторами которых были США? Ничего. Таким образом, не должно быть никаких оснований говорить о том, что между Москвой и Тегераном в декабре пробежала черная кошка.
Между тем в резолюции #1737 есть одно конкретное положение, которое касается ближайшего времени. Резолюция предусматривает, что уже к концу февраля глава МАГАТЭ Мохаммед аль-Барадеи должен представить новый доклад по иранским ядерным программам. И если МАГАТЭ признает, что Тегеран продолжает обогащать уран, СБ ООН должен будет принять новую резолюцию с новыми мерами против Ирана.
Но ведь о том, что в развитии своих ядерных программ Иран будет продолжать делать то, что его призывают не делать, в Тегеране говорят по десять раз на день, разве не так? Получается, что новой резолюции Совбеза по Ирану не избежать. Может быть, Москва, столько говорящая о необходимости политико-дипломатического решения, в последний момент убедит Тегеран не бодаться с Совбезом? Может быть, именно в этом и состоит деликатная миссия Игоря Иванова в Тегеран?
Может быть. Однако в звучавших вчера в иранской столице заявлениях трудно обнаружить следы этих усилий. В качестве главной новости из Тегерана мировые СМИ распространили сообщения, что Москва выполнит свои обязательства по строительству АЭС в Бушере. А что думает Москва по поводу отказа Тегерана свернуть обогащение урана? Не кажется ли ей такая позиция, скажем так, странноватой, неадекватной? Наверное, кажется. Хотя Игорь Иванов ничего об этом прямо не сказал. Впрочем, в этом, наверное, и состоит искусство дипломатического решения, как его понимают в Москве.
В общем, второй резолюции СБ ООН по Ирану, как и первой, готовится участь покойника: когда выносят — шумят, а как вынесли — забыли.