Вот уже два года, с момента продажи "Юганскнефтегаза", мы ждем, когда история с ЮКОСом закончится — чем она закончится, было понятно почти сразу. Кажется, дождались. Скоро должна начаться распродажа активов компании. Оценщики уклончиво намекают, сколько стоит ЮКОС, аналитики с жаром обсуждают цифры. Хотя на днях мой приятель из крупной инвесткомпании заметил, что все это было бы действительно интересно, если бы не уверенность, что и конечная цена, и победитель зависят только от мнения чиновников.
Предполагается, что распродавать ЮКОС будут на открытых торгах. Ни один из его активов пока не ограничен в обороте. То есть теоретически право поучаствовать в аукционах есть у каждого. Как говорил герой одного советского фильма, "что-что, а право-то вы имеете". А активы ЮКОСа интересны многим, причем не только нефтяникам. К примеру, осенью ходили слухи, что к этим активам присматривается российский миллиардер и депутат Сулейман Керимов. Но, как показывает практика, попытки претендентов, не предусмотренных базовым сценарием, поучаствовать в дележе пирога, успеха не приносят. Конечно, мы еще не раз будем гадать, кому все это богатство достанется. Может, будем гадать и некоторое время после продажи. Но если вспомнить практику реализации государством крупных нефтегазовых активов в России со времен залоговых аукционов, станет очевидно, что итоги торгов — секрет Полишинеля.
Вот, например, в 1997 году государство продавало 40% акций ТНК. К участию приглашались все желающие. Однако наблюдатели отмечали одно своеобразное условие конкурса. Потенциальный покупатель бумаг должен был заплатить сверху $88 млн, если он не владеет определенными 16 патентами. Принадлежали они "Альфа-групп", которая и стала победителем.
Еще спустя пять лет чиновники решили продать 74,95% акций "Славнефти". К аукциону допустили семь компаний, шесть из которых были связаны с ТНК-ВР или "Сибнефтью". Они на паритетных началах в результате и купили "Славнефть", для вида поторговавшись с неким ООО "Оптифор". Торги продолжались четыре минуты, и цена была поднята с $1,7 млрд до $1,86 млрд. ООО представляли две никому не известные барышни, испарившиеся из здания РФФИ сразу после окончания торгов. Погнавшись за ними, я смог узнать только, что "Оптифор" зарегистрирован в Петербурге и принадлежит некоему частному лицу. Между тем интерес к "Славнефти" проявляли и китайские компании, не ограниченные в средствах. Они отказались от идеи участия в аукционе после "консультаций с российскими властями". "Роснефть" от торгов отстранили по решению суда. Поначалу она собиралась оспаривать итоги аукциона, но дело заглохло.
Похожая история приключилась и с ЛУКОЙЛом, когда в сентябре 2004 года государство продавало 7,59% акций компании. К торгам допустили трех претендентов — "Промрегион холдинг", аффилированный с ЛУКОЙЛом, Промсвязьбанк и некий "Спринг Холдингз". Промсвязьбанк увеличил цену на $6 млн — минимальный шаг аукциона, затем "Спринг Холдингз" накинул сразу $54 млн, и желающих торговаться не нашлось. Разумеется, потом оказалось, что он аффилирован с американской ConocoPhillips,— ранее президент Владимир Путин говорил, что знает о планах американцев вкладывать в РФ и приветствует их.
Последним продавали "Юганскнефтегаз", который был интересен многим, в том числе и иностранцам. К торгам допустили четыре компании, две из которых просто не явились. В итоге соревновались принадлежащая "Газпрому" "Газпромнефть" и "Байкал Финанс Групп", которая и выиграла конкурс. Что это за структура, не знал никто, и только через некоторое время Владимир Путин сказал, что акционерами компании "являются физические лица, долгие годы работающие в энергетической сфере". Потом "Байкал Финанс Групп" купила "Роснефть".
Для себя лично, сложив все эти историю в одну картинку, я делаю один простой вывод. Чтобы адекватно отражать главное нефтяное событие этого года, распродажу ЮКОСа, мне недостаточно оставаться просто специальным корреспондентом по этой отрасли. Придется стать во многом еще и корреспондентом правительственным. Хотя, видит Бог, не хочется.